— Нет, — хватаюсь за край стола, чёткие движения пальцев Алекса сводят меня с ума. — Нет! Только не останавливайся!
Ненавижу себя за сорвавшиеся с языка слова.
— Как скажешь, — тихо смеётся он, подключая ещё один палец, — но могу предложить кое-что получше.
Уже не соображаю, что он говорит. Тишину наполняет бесстыжее хлюпанье. Слёзы текут по моим щекам. Уговариваю себя, что всё это просто физиология. Жила все эти годы, как монашка, и вот результат. По телу снова прокатывается волна наслаждения.
— Твою ж мать! — Алекс вытаскивает из меня пальцы и входит одним толчком. — А, сука, как там у тебя всё узко. Сохранила себя.
Он сжимает мои соски, долбит, выколачивая из меня благие намерения и чистые помыслы. Выгибаюсь, растворяясь в его желаниях. Алекс наносит последние удары и замирает. Его член пульсирует во мне. Семя вперемешку с моими соками, течёт по ногам. Выпрямляюсь, прижимаясь спиной к груди бывшего, но такого родного мужа. Алекс тяжело дышит и впивается в мою шею. Клеймит меня засосом.
Разворачиваюсь и натыкаюсь на изучающий взгляд синих глаз. Замахиваюсь, чтобы влепить запоздалую пощёчину. Алекс перехватывает мою руку и целует её:
— Спасибо тебе за сыновей! Теперь хочу девочку.
— Кстати о детях! Мне нужно в ванную, — отодвигаю Алекса и достаю из шкафа полотенце.
— Не надо, — он отбирает его у меня и вытирает член, потом мои ноги. — Хочу, чтобы ты пахла мной. Всегда. Хочешь, не пойдём никуда?
Алекс плюхается на тахту, и она жалостно скрипит под его задом.
— М-да, — вздыхает он. — Весь дом перебудим. Завтра кровать сюда нормальную куплю.
Единственная возможность выставить Алекса из дома, отправиться с ним в ресторан.
— Нет уж, давай посидим, где ты там хотел.
До прихода Алекса, у меня была мысль одеться поплоше, если всё-таки придётся с ним пойти. Но после пол-литра «мартини» и множественного оргазма достаю из шкафа чёрную водолазку с пикантным вырезом над грудью, кожаные штаны и коробку с новыми ботфортами на высоких каблуках. Купила их, в память о Кэнди. Так и не нашла случая обновить.
— Отвернись! — кидаю через плечо.
— Угу. Сейчас! Только музычку включу, — он вытягивается на тахте и тыкает пальцем в магнитофон на тумбочке.
За первыми аккордами звучат слова моей любимой песни группы «Авария»: «Все мелодии спеты, стихи все написаны. Жаль, что мы не умеем обмениваться мыслями…» [1] Повернувшись спиной к Алексу, переодеваюсь.
— Давно за двенадцать, а ты ещё в гостях, ты думаешь остаться так останься просто так, — подпевает Алекс.
Застёгиваю молнию на сапогах и выпрямляюсь.
— Очуметь! — цокает языком Алекс. — Носик припудри и погнали.
Выходим на веранду, и мне стыдно даже взглянуть на Фати. Она, отложив вязание, поднимается из-за стола. Зато Алекс уже чувствует себя как дома. Заглядывает в холодильник:
— Что-то пустенько у тебя.
— Ничего не пустенько, — ещё больше смущаюсь, видя, как Фати прячет довольную улыбку. — В морозилке есть фарш, вот молоко и яйца, внизу — овощи. На сковородке котлеты ещё …
Алекс закрывает холодильник и поднимает крышку сковородки. Мальчишки уже слопали все котлеты. Алекс вздыхает и выуживает из кармана кошелёк. Достаёт две тысячные и протягивает Фати:
— Сгоняй завтра на рынок, купи мяса нормального, сыра, колбасы. Пацанам, что там они любят. И приготовь мои любимые рулетики баклажановые.
— Слушаюсь, Алексей Дмитриевич, — Фати покорно берёт деньги у барина.
