— Значит, говоришь, нет Манюни? — в голосе Алекса усмешка.
— Мы пришли, а её нет.
— Пальто жёлтое на месте. Или у неё их, как в наборе трусов «Неделька»?
— Алексей Дмитриевич, ну нет вашей Манюни.
— Дай хоть взглянуть, как моя девочка обустроилась.
От неожиданности обливаюсь мартини. Дверь распахивается и луч света с веранды проникает в моё укрытие через дырку в скатерти. Когда парни успели её расковырять?
— Алексей…
— Вышла отсюда, я сказал! — рычит Алекс, включая свет. Мурлычет, закрыв за собой дверь: — Какой дивный аромат. Позабыл его совсем.
Алекс проходится по комнате. Скатерть, шелестя картами, слетает со стола.
— Давно бухаешь в одиночку?
Алекс садится на пол и допивает из кружки остывший чай.
— Я не бухаю, — икаю то ли от страха, то ли от выпитого на голодный желудок.
— А что тогда? — Алекс ныряет взглядом в распахнувшийся на моей груди халат. — Поливаешься «мартини» вместо духов перед свиданием? Считай, я оценил. Одевайся.
— Алекс, я никуда не поеду. У меня дети. Да и на работу завтра первый день…
— Так и у меня дети. Печатный станок для денег сломался, так что тоже с утра дела.
— Мы просто посидим в ресторане, и ты привезёшь меня домой? — Мысленно повторяю: «Икота, икота, перейди на Федота».
— Вроде ничего другого пока не предлагал, — Алекс поднимается с пола и отряхивает пальто.
— Ты привезёшь меня домой? — уточняю я.
— Привезу тебя домой в здравом уме и твёрдой памяти, клянусь! — на губах Алекса играет озорная улыбка. — Это только женщин до тридцати нужно поить до беспамятства, чтобы ночь удалась. А с девочками постарше всё с точностью до наоборот.
Выползаю на четвереньках из укрытия. Алекс подхватывает меня как пушинку, усаживает на стол.
— Зачем я тогда тебе? — хнычу, всё ещё надеясь на чудо. — Мне скоро тридцать пять. А вот богатые мужики в любом возрасте нарасхват. Только свистни. И набежит толпа страждущих и алчущих.
— Я тебе сейчас так свистну, — Алекс стягивает с моих плеч халат вместе с лямками сорочки и подтягивает за бёдра так, что я впечатываюсь в его стояк. — Как ты не понимаешь? Мне не нужна толпа. Ты моя жена. И я буду брать тебя как захочу и когда захочу. Так, как ты, никто и никогда меня в постели не ублажит.
Он возбуждённо хрипит мне в рот и настойчиво протискивается в него языком. Целует меня долго и ненасытно. Точно ядом жалит, растворяя мою волю. Вроде похудел, но это лишь видимость. Он всё та же гора мышц и облако тестостерона. Моего бывшего мужа явно хорошо «грели» с воли. Не одними моими передачками жил.
— Зачем тебе работать, Геля? Тебе достаточно быть нежной и мокрой, покорной и услужливой, — Алекс сдёргивает меня со стола и через мгновение я лежу, уткнувшись в него носом. Алекс одной рукой удерживает меня между лопаток, а второй задирает подол халата и забирается под сорочку. Властно поглаживает моё лоно и раскрывает его. — А кто это не побрил сладкую девочку к свиданию? Непорядок. Ноги шире! Шире я сказал!
Шлепок по попе. Ещё один. И вновь длинные пальцы вонзаются в мою плоть, выныривают и разминают её:
— Ты моя, Геля. Я пришёл, чтобы напомнить об этом, — Алекс резко дёргает за чувствительный бугорок. Тело, истосковавшееся по мужской ласке, пробивает ток.
— Лёша, — задыхаюсь, сотрясаясь в конвульсиях.
— Вот я уже и снова «Лёша», — он склоняется надо мной и продолжает нещадно орудовать у меня между ног. — Хочешь, чтобы я вошёл в тебя?
