Янка тоже его рассматривала, но первым делом всё же рассмотрела лифт – камер не было или она их попросту не нашла.
— Чего ты от меня ждёшь? – спросила она, убедившись, что за ними никто не наблюдает.
— Не волнуйся, — ответил Серов. – Я всё сделаю сам.
Двери лифта открылись, и они вышли. Квартира на этаже была одна, как и у них с Яром, хотя холл и попроще.
Серов открыл дверь своим ключом, и когда загорелся свет, Янка отметила, что квартира вообще обставлена как-то совсем не комильфо.
— Любишь дядюшку Скруджа? – поинтересовалась она.
Серов нахмурился, но ничего не сказал. Молча принялся разматывать шарф и снимать пальто. Только покончив со своей одеждой, он подошёл к Яне и обнял её, отчего та, и без того продрогшая с мороза, задрожала ещё сильней.
— Замёрзла? – мягко спросил Серов.
— Да.
— Согреть?
Не дожидаясь ответа, Серов коснулся поцелуем изгиба её плеча.
Губы у него были сухие и мягкие, но Янка всё равно необыкновенно отчётливо ощущала, что эти губы чужие и здесь их быть не должно. Или, может быть, её самой не должно быть в этой квартире, в этом доме, рядом с этим мужчиной?
— А можно, я позвоню? – спросила она неожиданно для себя самой. Вся решимость испарилась, а план явно летел к чертям, потому что квартира никак не могла быть квартирой Серова. Нужно было срочно придумывать что-то новое, но Янка толком не знала, что. Весь план теперь казался глупым.
— Тут телефона нет, — подтвердил её подозрения Серов и попытался поцеловать ещё раз, но Янка вывернулась и скользнула в глубь коридора к двери.
— Слушай, Миш, я, и правда, продрогла, — сказала она. – Может, хоть чаю сначала? Или водочки, а?
Серов явно был недоволен, но после небольшой паузы кивнул.
— В комнате посиди, — сказал он и указал на одну из двух дверей, а сам скрылся на кухне. Янка заглянула за дверь. Комната была как комната, только ощущение, что никто здесь не жил, возникало при взгляде на каждую деталь. Журналы на столе покрылись пылью, и последний номер датировался 93-м годом. Пепельница, стоявшая на подоконнике, была пустой, что само по себе могло бы не значить ничего. Из видеомагнитофона торчала кассета, и, присев напротив телевизора, Янка прочитала на бумажке имя: «Аня». Едва она успела произнести его про себя, как рука Серова перехватила кассету и, выдернув, куда-то убрала.
— Порнушка? – спросила Яна.
— Типа того.
— Поставишь?
— Не хочу.
Янка кивнула.
— Как скажешь. Как там чай?
— Почти готов. Сейчас принесу.
Серов развернулся к ней спиной, а в следующую секунду произошли сразу два события.
В прихожей грохнула дверь, но Янка ни услышать, ни осмыслить этого не успела, потому что едва Серов повернулся к ней спиной, схватила магнитофон и, обдирая провода, врезала им Серову в основание затылка. Тот покачнулся, но оружие явно оказалось менее прочным, чем его голова. Серов повернулся, собираясь ударить Янку в ответ, но явно пока ещё не понял толком, что именно происходит. В глазах его стояло это самое удивление, когда Янка, уже отбросившая магнитофон, ударила его под дых, а затем, когда Серов согнулся пополам, сложенными в замок руками по загривку.
На сей раз Серов осел к её ногам, а Яне показалось, что она оказалась в каком-то сюрреалистическом сне, потому что напротив себя, в открытых дверях, увидела разъярённое лицо Яра, державшего, для полного счастья, в руках «макар».
— Только не стреляй! – поспешно предупредила она и зачем-то продемонстрировала открытые ладони.
