Впрочем, как она ни старалась, верить не получалось. Даже когда они приземлились, и она увидела Яра — не в обычном его костюме, а как раньше, в простой спортивной куртке и линялых джинсах. Яр улыбался и не отрываясь смотрел на неё — всю дорогу и потом, когда они медленно бродили по сугробам. Когда пили шоколад и когда выбирали лыжи, на которых Яр привык кататься в русском лесу, а Яна не каталась кроме уроков физкультуры никогда. И когда потом сидели уставшие в маленькой кафешке около спуска и пили горячий шоколад из больших кружек. Яр продолжал смотреть. Но поверить Яна всё равно не могла.
— Это сон, — сказала она и закрыла глаза. — Я не хочу просыпаться, Яр.
Она не видела грустной улыбки, мелькнувшей на губах Яра.
И снова Яр коснулся её щеки с непривычной нежностью, а Яна не выдержала и подалась щекой вслед его руке. Потом вскинулась и зло качнула головой, пытаясь избавиться от наважденья.
— Что бы ты хотела, Ян? — спросил Яр.
Яна улыбнулась также грустно.
— То, чего нельзя. Тебя.
— Зачем?
Яна пожала плечами.
— Я не знаю, Яр. Я думала об этом много раз. Может, это просто упрямство, или я слишком привыкла получать своё. Может, ты прав, и я просто ш…
Яр быстро накрыл пальцами её губы, не давая последнему слову слететь с языка.
Потом наклонился и заменил пальцы своими губами. Сердце Яны застучало бешено от осознания того, что это на самом деле происходит. От того, что это происходило не в полумраке спальни, где они прятались бы как прокажённые от чужих глаз, а в кафе, на глазах у десятков людей. Она сама не заметила, как сдалась, поддалась на поцелуй и раскрыла губы, впуская Яра в себя.
— Это сон… — прошептала она, когда дыхание закончилось, и Яр чуть отстранился от неё.
— Янчик, пошли домой?
Яна опустила веки и беззвучно кивнула.
Они вернулись в номер, где были до этого недолго — Яр бросил вещи, а Яна переоделась в его джинсы и свитер, несоразмерно огромные для неё.
Яр смотрел на неё, и в её глазах Яна видела то, что не читала на его лице давным-давно — восхищение. Сейчас оно было чистым, почти не смешанным с желанием, но этот взгляд лишь сильнее убеждал Яну в том, что всё происходящее — сон.
— Станцуешь для меня? — спросил Яр и добавил: — пожалуйста.
Яна покраснела. Это тоже было так давно… И никогда не звучало просьбой, только как приказ.
Яна огляделась в поисках музыкального центра. Нашла его в углу. Перебрала кассеты, но не нашла ничего.
— У меня что-то было, — пробормотала она, извиняясь, и полезла копаться в своих сваленных в углу вещах. Извлекла кассету и вставила в магнитофон.
От первых же звуков Яр вздрогнул, и глаза его расширились, но он так и не сказал ничего.
«Сбереги меня, прошу, я слабее, чем кажусь…»
Эта песня тоже мало подходила для танца, зато она подходила ей, и Яна стала медленно двигаться, медленно приближаясь и постепенно поднимая края свитера вверх.
Танца не выходило. Вместо этого к горлу подступил ком. Яна попыталась сглотнуть его, но не успела — Яр поймал её запястье, потянул на себя и, усадив на одно колено, принялся целовать — безумно и жадно, не разбирая, что попадается ему на пути, мягкая кожа или грубая ткань. Стащил ворот свитера вбок и перебрался с шеи на плечо, почти до боли впиваясь поцелуями в тело Яны.
— Ярик, Ярик, Ярик, Яр… — зашептала Яна.
Яр не останавливался. Освободил её от свитера и принялся целовать грудь, медленно спускаясь вниз к животу и опять поднимаясь вверх. Затем рухнул спиной на кровать и потянул Яну за собой.
