— Тут щас мало кто. Только суицидник один. Наряды тихие, может, тебя сюда для начала и пошлют, — охранник окинул Яну насмешливым взглядом в очередной раз. — Чё-то ты совсем… Не вышел ни ростом, ни лицом. К заключённым-то страшно пускать.
— Ну какой есть, — Яна равнодушно отвернулась от него и тут же замерла. В первую секунду ей показалось, что она сошла с ума — там, за решётчатой дверью на белой кровати, бледный и неподвижный — как мертвец, лежал Яр. Сердце пропустило удар. Потом Яну охватила паника — она должна была что-то сделать или сказать, броситься к нему, но она не могла.
— Чё, — охранник усмехнулся, — трупаков не видал?
Яна в своей жизни трупов видела полно, но от сказанного ей захотелось врезать охраннику, в кровь разбить лицо и бить его снова, и снова, пока… она не знала, пока что.
— Он — мёртв? — произнесла Яна — и собственный голос прозвучал как чужой.
— Нет пока, — охранник усмехнулся и, подойдя к решетке, приник к ней лбом. — Но скоро, думаю, умрёт. Этот ушлёпок нашего убил. Дениса. Ну, того, вместо которого взяли тебя.
Яна рассеянно кивнула. Этому она не была удивлена. Кажется, сейчас её вообще не могло удивить ничего.
— Ну чё, пойдём? Хватит смотреть на него, — Яна произнесла это первой. Смотреть на неподвижное лицо Яра она в самом деле не могла. Нужно было попасть сюда — в первый же наряд. А что делать потом… Пора было знать, но она всё ещё не знала.
Стояла тёмная, холодная ночь. Тук звонил, но Яна сбросила звонок, ответив смской, что нужно подождать.
Наряд ей не дали вообще никакой — только за ужином отправили стоять в столовой, а потом отправили спать, но спать Яна никак не могла. Она поднялась и, натянув на уши выданную ей форменную папаху, вышла во двор. В такой шапке в июне месяце она, должно быть, выглядела смешно, но Яне категорически не было нужно, чтобы её кто-нибудь узнал.
Она прошла в лазарет, перекинувшись с охранниками парой слов.
— Новенький что ль? Куда попёр?
— Палец болит, — Яна продемонстрировала увечную руку, — анальгин может дадут.
— Ух, ё, где тебя так?
— Расскажу… Как-нибудь потом.
Яна шмыгнула между ними, миновала коридор и зашла в ординаторскую. Врач дремал, сжимая в руках какой-то детектив.
Яна бесшумно подошла к столу и, взяв с него связку ключей, вернулась назад в коридор.
Яр всё ещё лежал неподвижно — будто и не приходил в себя, и Яне стало страшно, как не было никогда. Она с трудом подобрала нужный ключ — старалась не звенеть, но пальцы тряслись. Наконец Яна оказалась внутри и присела на край кровати. Она замерла, разглядывая бледное лицо. Может быть из-за темноты ей показалось, что оно всё же стало выглядеть немножко розовей. Но всё равно Ярик, которого она знала, никогда не был таким.
Яна прикусила губу и коснулась кончиками пальцев его лица. Провела ниже, по щеке, чувствуя, как её трясёт от одного только этого прикосновения, на которое она уже и надеяться перестала.
Кожа Ярика была шершавой и холодной. Яна поняла, что ещё немного — и не выдержит. Наклонится и поцелует его. Она сильнее прикусила губу, а потом тихонечко прошептала, скорее для себя, чем для Яра, который её слышать всё равно не мог:
— Я тебя заберу, — она снова прикусила губу, — не знаю, как, но заберу. Я тебя им не отдам.
Пальцы дрожали.
Яна снова решила было, что сходит с ума, когда губы Яра слабо дрогнули, и в абсолютной тишине он прошептал:
— Яна…
Яну затрясло ещё сильней. Она понимала, что надо уходить, но заставить себя не могла.
