Мы вышли из кафе, и на крыльце он крепко обнял меня, прижимая к себе каким-то совсем уж хозяйским жестом:
– Видишь, как все просто? Главное – себе не врать, Варвара.
Не скажу, что у меня были возражения на этот счет.
– И куда же мы? – поинтересовалась я, садясь в его припаркованную неподалеку машину.
– Ко мне, – просто ответил Мельников. – Ремонт закончен, в квартире полный порядок, есть даже хорошее кипрское домашнее вино. – При упоминании Кипра меня передернуло – ну вот что это опять? Совпадение? Или нет?
– И кто же доставляет тебе подобное? – как можно легкомысленнее поинтересовалась я.
– Сам привез, – выезжая из парковочного «кармана», ответил он, и мне стало совсем нехорошо.
– Что ты делал на Кипре?
– А что там можно делать, скажи? Отдыхал.
– Долго?
– Нет, всего семь дней, дольше не вышло.
– Один? – я даже сама не поняла, как у меня вырвался этот вопрос, но было поздно.
Мельников с удивлением повернулся ко мне:
– Ба, да ты ревнуешь, что ли, Жигульская?
– Больно надо. Просто поинтересовалась.
– Учитывая, что просто так ты ничего не спрашиваешь, признаюсь сразу – компания была сугубо мужская, коллеги по работе, – усмехнулся Кирилл. – Это было нечто вроде выездного совещания.
– А говоришь – отдыхал.
– Ну, не все же время мы совещались, правда? Отдохнуть тоже успели.
«Забавная, однако, у тебя контора, – подумала я. – Вряд ли маленькая фирмочка может позволить себе такие вояжи для сотрудников». Опять чудится мне вранье, а я никак не могу ухватить конец нити, и это раздражает.
– Подвох ищешь? – неожиданно спросил Мельников, и я вздрогнула – неужели ухитрилась вслух что-то шепнуть? Со мной подобное иногда случается, если я задумалась.
– Какой подвох? Я тебе не жена, чтобы кругом подозревать, – я пожала плечами и постаралась не отворачиваться в окно, хотя очень хотелось.
– Почему ты такая? Даже соврать ленишься, – как-то грустно констатировал Кирилл. – Ну, сказала бы – да, ищу, потому что ревную. Может, мне было бы приятно.
– А мне, может быть, не было бы. Так зачем напрягаться?
– Сколько тебя знаю, Варька, ты всегда лишних движений боялась. Все рассчитывала так, чтобы не суетиться. Может, потому и рванула так высоко, а? Пока мы тут в мелочах копались, ты четко по продуманному плану шла.
– Я никак не пойму – тебе моя карьера покоя не дает, что ли? Ты и спишь со мной так, словно наказываешь за это, – усмехнулась я.
– Может, это я себя наказываю, когда сплю с тобой, не думала? – парировал Мельников с улыбкой. – Ты представляешь, каково это – знать, что твоя женщина успешнее тебя?
Я снова пожала плечами:
– Ну, так спи с секретаршей – у нее карьера уж всяко менее успешна, чем твоя. Зачем над собой издеваться? Или у тебя извечный мужской комплекс таким образом реализуется – хоть в постели, но ты главнее? Прямо бесовреберный идиотизм какой-то…
– Что? – захохотал Мельников. – Бесовреберный? Это как?
– Это когда бес в ребро, Кирочка. Захотелось тебе острых ощущений в немолодые уже годы.
– Ну, с этой точки зрения ты – несомненное острое ощущение, даже без вариантов. Но вот с идиотизмом перегнула.
– Обиделся?
– На другую обиделся бы. А ты всегда такая была. За то и люблю столько лет.
Ну, вот зачем он опять начинает эту тему? Какая любовь, что он говорит? Любовь…
– Ты не знаешь, как это, – сказала я, отвернувшись-таки в окно.
– А ты?
– И я не знаю, к сожалению. Почему мы остановились?
– Приехали.
