— Неплохо, хоть и не твое, — выносит свой вердикт Шерил.
Я удивленно вскидываю брови. Хоть убейте, не понимаю реакций этой девчонки. В один момент она кажется нормальной, а в другой превращается в беспощадную стерву, лихо обносящую себя колючей проволокой. С такими мне никогда не везло. Наверное, этот Майлз Докери должен чувствовать себя благословленным за то, что ему она бы позволила себя поцеловать.
«Отпусти, не люблю, когда меня трогают». Зараза.
— Я мог бы проявить гостеприимство и предложить тебе кофе, но как только ты его попробуешь, то поймешь, что это как раз негостеприимно. Обычно мои гости сами себе его варят.
Теперь ее очередь удивляться, а я закусываю губу, пытаясь угадать ее ответ.
— Веди, — соглашается она.
Пара минут возни с кофемашиной, и по кухне распространяется запах, которого та еще никогда не знала. Или не знала с тех пор, как въехал я. Чашки забираю я сам. Как только я приближаюсь к Шерил, она предсказуемо отступает, окинув меня недовольным взглядом.
— Сотри это выражение с лица. Я просто пытаюсь о тебе позаботиться. Какой ты кофе пьешь? Сахар, молоко… сливки?
У меня громко вибрирует телефон, и Шерил, раздумывая над ответом, на него косится.
— Я пью обычно с миндальным молоком или обезжиренным. Уверена, что у тебя ничего подобного нет.
— Звучит так, будто ты всерьез опасаешься не поместиться за створку шкафчика в следующий раз. Смею тебя разочаровать, у тебя и в этот раз не особо получилось. — Я не могу удержаться и бросаю красноречивый взгляд на ее грудь.
— Ни слова больше! — останавливает она меня движением руки. — Мы никогда не будем говорить об этом инциденте. И о случае в женском туалете — тоже. Я вообще поверить не могу, что за два дня семестра из двух уже дважды оказалась в таких нелепых ситуациях. Если так пойдет и дальше, закончится тем, что я начну умолять тебя вернуться в Бостон, или из какого ты города на самом деле.
— Из Бостона, ты хорошо подготовилась, — смеюсь я ее внезапной искренности и щедро плещу ей в чашку молока. Пусть только попробует не выпить. — Итак, я очень внимательно тебя слушаю, твой брат… — начинаю я сам, пытаясь разом вывести ее из равновесия, потому что если танец поведет она, то закончиться это может полным моральным уничтожением.
Телефон снова вибрирует.
— Может, уже ответишь? По-моему, тебя потеряли и сейчас начнут поисково-спасательные работы.
— Меня никто не терял.
— Три сообщения за минуту.
— Это Норт.
В глазах Звездочки мелькает интерес.
— Да-да, тот самый, который такой же. Вижу я твои грязные мыслишки. Тоже нравятся близнецы?
— Всем нравятся близнецы, — отвечает она без запинки, ничуть не смутившись. Жаль, что так легко. С ней безумно интересно препираться.
— А ты не такая уж особенная, а, Звездочка? Не переживай, лучшую половину нашего тандема ты уже видела, — делаю я слабую попытку вернуться к словесным баталиям.
Вокруг зеленых глаз Звездочки собираются лучики веселых морщинок. Она явно пытается не улыбнуться, но отвечает привычно строго:
— Тебе пишет брат, ответь ему.
— Ему не надо отвечать. Он пишет мне из вредности.
Разумеется, она лишь вскидывает брови, молчаливо требуя пояснений. Я закатываю глаза.
— Когда я отправился на тренировку, попросил его накидать мне подходящей музыки. Тренировка закончилась, а Норт — нет.
Губы Звездочки все-таки расплываются в улыбке, хотя заметно, что ей это не по нраву.
