Не втиснуть жизнь в четыре строчки… - страница 10
И добавлю: «Прошу к столу!»…
Домой…
Лифт, подъезд, Жигулёвская улица,
Половина шестого утра.
Одинокий прохожий сутулится.
Он в Сегодня бредёт из Вчера…
Колобродит весна-богохульница,
Заполняя собою нутро.
И ведёт Жигулёвская улица
В не проснувшееся метро.
Сигареты дымком балуются
Молодые шальные ветра.
Тишина. Жигулёвская улица.
Половина шестого утра…
Остров с названием Сердце
Этот маленький остров на карте не сыщешь,
Но к нему я стремлюсь, как журавль в облака.
В самых дивных стихах ты его не опишешь —
Нет на свете поэтов достойных пока.
Это – маленький остров с названием Сердце,
Но безбрежность миров умещается в нём.
Через призму судьбы слышу я его герцы.
Жаль, что я не живу в этом Сердце твоём.
Как слепой, лишь на звук, сквозь метель и сугробы
Я к нему пробиваюсь, надежду храня…
Только что же потом? Что же сделать мне, чтобы
Ты смогла в нём заметить песчинку – меня?
Люблю когда…
Люблю, когда закат свои холсты
Являет нам над тихою рекою,
И ощущенье неги и покоя
Приходит вдруг, когда со мною ты.
Люблю, когда черёмух мотыльки
Через окошко спальни залетают,
И ночь прорехи мелких ссор латает
Прикосновеньем ласковой руки.
Люблю волос рассветный аромат,
Твои слегка приподнятые плечи
И вишни губ, с моими ждущих встречи…
Как в первый раз! Как тридцать лет назад!
Мне нравилось…
Мне нравилось, когда весенней ранью,
Купаясь в первом солнечном луче,
Я слышал, как любимое дыханье
Мурлычет, лёжа на моём плече.
Я видел звук проснувшейся капели,
Пичуг на нотном стане проводов
И смех ребёнка нашего в купели,
Не знающего зимних холодов…
Теперь я глух к весеннему мажору —
Сломалось что-то важное внутри.
Не внемля больше сердцу-дирижёру,
Я ухожу на коду: раз, два, три…
Третья свеча
Догорает свеча на окне,
И неяркий огня лепесток
Начинает дрожать
От предчувствия скорой кончины.
Света – толика в этом огне
И тепла – на один лишь глоток,
Но всё чаще бежать
К той свече я хочу без причины.
Есть другая свеча – у икон.
И она не бессмертна, поверь.
Величав её свет,
В ней надежды живут человечьи,
В ней и радость, и вера, и стон,
И всегда к ней распахнута дверь.
От неё без монет
Зажигаются новые свечи.
Существует и третья свеча.
Та – в душе. Не страшна ей зима.
В ней дыханье Творца —
Лютый ветер её не потушит!
Неотложкою вместо врача
В каждый дом она ходит сама,
Зажигая сердца,
Согревая озябшие души…
Догораю я первой свечой.
Со второй пред иконой стою.
Завершая свой путь,
Я шепчу своему лихолетью:
«Я бы жил, не меняясь ни в чём,
Если б жизнь повторил я свою.
И, не каясь ничуть,
Я бы отдал все свечи за третью!»…
Пасхальное
Я наведу в душе порядок к Пасхе.
Уже я вымел сор нелепых ссор,
В ведре помойном – выцветшие краски.
И лишь с тоской не справлюсь до сих пор.
Я залижу обид давнишних раны,
Ненужный хлам сожгу на пустыре
И распахну заклеенные рамы
Своей души в Донском монастыре…
Вновь за окном знакомая синичка,
Рука надежды на моём плече —
Им поделю пасхальное яичко
И засвечу свечу на куличе.
Христос воскресе! И светлеют лица.
От этих слов теплее мне вдвойне.
Их шепчут мне надежда и синица…
И грусть-тоска, живущая во мне.
Я ревную…
То вдруг оттепель, то мороз,
Но погода меня не бесит.
Слышу запах твоих волос —
Он печаль мою занавесит.
Я пьянею от ясных глаз,
Что глядят на меня из фото.
Я ревную в который раз,
Может быть, не тебя – кого-то…
Отпусти меня! Прогони!
Из души и из жизни тоже!
Мимо злые проходят дни,
И не делится наше ложе.
Словно в разных мы городах.
Не порвать нам разлуки круга.
Похожие книги
Вторая книга стихотворений «Не втиснуть жизнь в четыре строчки…». Стихи разных лет. Городская, пейзажная и любовная лирика.
…Воздух в старом доме был довольно затхлый. Чарли отпустила парадную дверь, и створка захлопнулась у неё за спиной, отсекая крики ребят, игравших на другой стороне улицы. Тишина давила, как душное одеяло… И пахло здесь как-то странно – сушёными цветами. Чем-то мёртвым.Чарли собралась уходить, когда заметила краем глаза какое-то движение. Стена напротив окон больше не была пустой. На вылинявшие обои легла тень детской колыбели, удивительно чёткая,
Как бы преступники ни гордились своей изобретательностью, все их уловки бледнеют перед аналитическими способностями адвоката Перри Мейсона. Он вынужден расследовать убийство известного частнопрактикующего врача, при жизни злостно уклонявшегося от уплаты налогов.