– А ты, папаша, чего мораль читаешь? Сам, поди, ни за что сюда попал?
– В том-то и дело…
– Как это? – удивился Лешка.
– Понимаешь, Алексей, – усаживаясь на нарах, чтобы видеть собеседника, веско проговорил Ефимов, – во всякой работе бывают ошибки. И в работе правоохранительных органов тоже…
– Это кто – правоохранительные? – переспросил парень.
– Ну, в работе милиции… Они же тоже торопятся, план их поджимает…
Парень взглянул недоверчиво:
– Какой план?
– По преступности, – не моргнув глазом, пояснил Ефимов. – Начали, к примеру, бороться с нетрудовыми доходами. Приходит им разнарядка – арестовать столько-то расхитителей, столько-то взяточников. Вот и арестовывают… Начальство давит: давай, давай! И спешат обэхээсники, спешат… Хватают всех подряд, ошибаются.
Лешка выпятил губу:
– А ты, папаша, кто – расхититель или взяточник?
– Я по ошибке сюда попал! – с досадой повторил Ефимов. – Понимаешь?! По о-шиб-ке-е!
– Да ты, папаша, не обижайся, – смутился Лешка. – Я спросить хотел, чего на тебя вешают. И все…
– Обвиняют меня в том, что я якобы… Смех, да и только!.. Что якобы я вымогал взятку, – с горечью глядя в потолок, ответил Ефимов. – Какой-то идиот обронил в сортире деньги, я зашел туда, чтобы отлить, не успел ширинку расстегнуть, ломятся. Заходят, показывают на пол. Смотрю, конверт…
– Может, подстроили? – быстро предполагает Лешка.
Ефимов смотрит на него осуждающе:
– Я верю в нашу милицию… Просто произошла роковая ошибка… Да. Роковая ошибка…
Беседу прервал скрежет отодвигаемого засова. Распахнув дверь, сержант окликнул:
– Манютин! Очухался?
Лешка торопливо кивнул:
– Ага!.. А чё?
– К следователю! – сказал сержант.
Лешка засуетился, сполз с нар, успел шепнуть Ефимову:
– Чего говорить-то?
– Правду, Алексей, только правду, – с пафосом напутствовал Ефимов.
Всовывая ноги в лишенные шнурков кроссовки, Лешка огорчился:
– Не помню же ничё… Хоть убей.
– Так и объясни. Вину всегда признавать надо. Люди зря наговаривать не станут, – больше для сержанта, чем для сокамерника, сказал Ефимов и назидательно закончил: – Кайся, Алексей.
– Ага, – кивнул тот.
Когда минут через двадцать он вошел в камеру, лицо его было донельзя довольным. Дверь закрылась, и он сообщил:
– Под подписку следователь отпускает! Прокурор санкцию на арест не дал, говорит, пусть лучше в армию осенью идет.
– Вот видишь, – раздумывая над этой информацией, пробормотал Ефимов.
– Ну… Я, оказывается, только и успел, что одному малолетке по сопатке съездить. И все! Сказал, мать должна за мной приехать. Как приедет, так выпустят…
– Рад за тебя, Алексей! – улыбнулся Ефимов, потом притянул парня к себе: – Слушай, окажи маленькую услугу. Меня тоже скоро освободят, в долгу не останусь… Сбегай на рынок, там в «Бюро добрых услуг» племянница моя работает, Леной зовут. Передай, где меня видел, скажи, что я вот-вот должен был посылку с луком получить от родственников из Узбекистана, она знает… Пусть сходит на почту, уломает начальство, чтобы ей выдали. Как бы не протух лук, не испортился. Запомнил? Сделаешь?
Слегка озадаченный подобной таинственностью, а главное, жаром, с каким звучала простенькая просьба, Лешка мотнул головой:
– Не боись, папаша, схожу.
