— Марк, — хрипло выдохнула я, разрывая наш страстный поцелуй и ловя его руку чуть выше моего колена. — Марк, Ника. Она там совсем одна. Я беспокоюсь. А тебе нужно отдохнуть.
— Крис, не переживай, за ней присмотрит Аглая, да и Арс с Колином не дадут её в обиду, — хрипло выдохнул он мне в шею.
Я пыталась унять своё бешеное сердцебиение, дикое желание и компенсировать недостаток воздуха, стараясь отдышаться.
— Марк, — прижалась я к нему. — Мне столько всего хочется тебе сказать. Но я не могу. Это так сложно, переступить через себя, поддаться всем этим эмоциям. Я… я не могу вот так, здесь. Тут так много людей вокруг. И ещё меня распирает вот здесь, — я ткнула себя в солнечное сплетение. — Марк, я не знаю, что со мной происходит, — тихо закончила я утыкаясь в его плечо и стараясь не разреветься. Чувствуя себя школьницей, которая только что позволила соседскому мальчишке поцеловать себя в щеку.
Он гладил меня по голове и обнимал снова за талию.
— Крис. Моя Крис. Всё хорошо. Просто не сопротивляйся и дай этому чувству свободу, — шептал он мне в шею.
От его дыхания по телу пробегали уже табунами мурашки. Внизу живота всё горело и требовало, что бы я поддалась.
— Я не тороплю тебя. Хотя мне невероятно сложно сдерживать себя, — продолжал шептать Марк.
— Так. Всё. Ложись и спи. А я пойду, помогу Аглае и позанимаюсь с Никой, — поцеловала я его в краешек губ и, соскочив с его колен, быстро ретировалась из комнаты.
В коридоре я, закрыв за собой дверь комнаты, привалившись к стене, попыталась восстановить дыхание и успокоить сердцебиение. В голове метались мысли. Одна часть меня требовала вернуться и продолжить начатое, другая сомневалась и пыталась трезво возражать про то, что мы слишком мало знакомы и вообще всё непонятно и сперва нужно со всеми непонятными вещами разобраться.
Раздираемая такими мыслями я вышла в общую комнату-кухню. Аглая сидела у открытого окна в кресле-качалке и что-то вязала, иногда бросая взгляд в окно, где играло несколько ребятишек вместе с нашей Никой. Нашей Никой. От этой мысли в груди потеплело.
— Аглая, — окликнула я бабушку. — Может помочь чем-нибудь нужно? Вы только скажите. Я готовить умею, могу помочь с уборкой или огородом.
Она повернула голову в мою сторону и пристально посмотрела на меня поверх очков-половинок.
— Пока ничего не нужно — ответила она. — Обед в печи томится, в доме прибрано. Дети присмотрены. Можешь вернуться к нему, — усмехнулась Аглая, поворачиваясь обратно к окну.
Я почувствовала, что краснею.
— Я думала с Никой позаниматься, — неуверенно сказала я. — А это чьи дети там играют с ней?
— Вон те трое кучерявые два мальчика и девочка мои внуки, родители подались искать лучшей доли в соседние королевства, как устроятся там, так заберут их. Вон та девчушка, ей восемь, она дочка одного моего постояльца, он сейчас на задании, а я за девочкой смотрю. А вон те два светленьких братья Арс и Колин. Арсу девять, Колину почти пять. Сироты. Их родители погибли от рук инквизиции. Теперь они у меня на довольствии. Не в приют же их сдавать. Там из них взрастят подручных инквизиции. Хорошие мальчики, жаль, если пропадут. По родителям тоскуют очень. Маркус дружил с их отцом с детства. Вот и пристроил ко мне.
У меня кольнуло сердце. Моему ребёнку сейчас бы тоже было девять лет. Возможно уже был бы и второй ребенок, они могли быть похожи на этих мальчиков. Хотя о чём это я размечталась. Врачи поставили свой вердикт сразу. Я больше не смогу иметь детей. Никогда. А ведь если я и правда истинная Марка, ему нужно сказать, что я не смогу родить ему наследника. Совсем не смогу. Я часто заморгала, смахивая подступившие слёзы.
