***
Мама сидела за столом и перебирала содержимое ящика с шитьем. Она по очереди брала в руки ножницы, распарыватель швов, коробочку с булавками, сменные шпульки и «лапки» для швейной машины, кусочек ткани, изборожденный самыми разными строчками (на нем пробовались все новые нитки). Выбрав предмет, она подносила его близко-близко к глазам и смотрела.
Даша не понимала, почему мама хмурится и теребит вздрагивающими пальцами свои находки, и лишь наблюдала за ней. Примерно так же, как мама наблюдала за наперстком.
Укладывая предмет на дно ящика, мама раздвигала для него место, словно хотела, чтобы у каждой вещи была своя «кислородная маска». На дне кислорода было мало – только для одной вещи, остальные толкали друг друга и сбивались в неаккуратные кучи по углам ящика. Тогда она выбирала другой предмет, тот, которому было теснее всего, и извлекала из ящика. Пока расстояние между очередной шпулькой и ее глазами сокращалось, она не хмурилась, напротив, что-то вроде радостного блеска начинало в них светиться, когда навстречу ей плыла эта штука. Так ощущается скомканная радость, когда видишь давнего друга на улице, с которым виделись черт знает когда. И весело, и сердечно, и сказать нечего.
***
Вопрос дочери был очень неожиданным. Он разрывал поток ее бессвязных мыслей и взывал к разуму.
– Что? – раздраженно подняла голову мама и уставилась на дочь. – А, про школу, да – вспомнила. Дашкин, еще не могу, – выдохнула она и указала жестом на ящик. – Я тут занята. Хотя, погоди, – всмотрелась она в часы, висевшие прямо над головой Даши. – Если не много, то давай рассказывай. И тебе уже скоро спать пора.
Дарья села по-турецки и, заметно приободрившись, выпалила:
– Загадки!
– Что «загадки»? – сердито спросила мама. На несколько секунд она сжала в кулаке катушку сочно-оранжевых ниток и тут же бросила их на дно ящика, словно не в силах была держать их в руке.
– Загадки проходили, – пояснила Даша. – Учительница рассказывала, что в загадках сохранена мудрость предыдущих поколений. Загадка – это такой вопрос, на который уже есть ответ и нужно догадаться, рассуждая. Но если ты не можешь догадаться, тебе скажут ответ и объяснят, почему так. Лидия Ивановна сказала, что это развивает интеллект! Сразу и логическое и творч…
– Хорошо, – перебила мама, – интересная тема.
– Мама, – торопливо и взволнованно заговорила Даша. – Ну, послушай же! Я помню, что, когда была совсем маленькая, была такая книжка, которую мы вместе читали. Там разукрашивать надо было и разные задания. И загадки тоже были. Я помню точно! Про елку – «зимой и летом одним цветом», про радугу – «в небе коромысло цветастое повисло», про мак мне нравилась очень – «голова на ножке, в голове горошки», ее никто во дворе не отгадал. И мы ходили еще в ботанический сад на него смотреть.
Мама подперла одной рукой лицо и устало смотрела на дочь. Как-то сочувственно смотрела.
– Мама! А почему ты мне больше не стала загадывать загадки? Разукрашивать я сама могу, но загадку загадывает взрослый. Лидия Ивановна рассказала, что так происходит обучение в игровой форме.
Та вздохнула, отвернула голову к окну и замерла так на неопределенное время.
– Мам!
Она снова повернулась и ее взгляд пропутешествовал к Даше через всю комнату. Через стол, на котором стоял ящик, через зеленый ковролин, через люстру с сотней острых хрустальных висюлек, через платяной шкаф, в котором покоился беспорядок десятков недошитых вещей (где-то там хранилось распоротое свадебное платье, из которого она хотела сшить Дашке костюм снежинки, да забросила эту идею), отрезов материи, молний, крючков, кнопок, спутанных ниток, тупых ножниц.
