Через год наша мама повторила попытку зачислись свое удивительное чадо в стройные и тесные ряды школьников. Правда, размах ее требований меньше в этот раз не стал. Она по-прежнему настаивала на однодневное преодоление младшим сыном порогов первого и второго годов обучения, чтобы не тратить время попусту. Сразу целилась на третий класс. Для этого она заблаговременно посетила команду чиновников от образования городского уровня, пытаясь навязать и доказать им уникальность нашего Тимофея. Но в ответ получила лишь одно: его приняли только в первый класс, уступив при всем при этом один года возраста. В неполные шесть лет от роду, мой брат стал школьником. Соответственно я из биологических трех лет разницы с ним в возрасте, отстал всего лишь только на два года.
И все же наша мама оказалась права. Зря ее не послушали педагоги, директор школы и чиновники от образования. Тиме не нравилось учиться в первом классе. Не то, что учиться, даже быть там лишний раз он не хотел. А потому, каким-то невероятным образом, случайно заметив, что разрекламированный первоклассник занят чем-то не тем во время урока, учительница застала его за чтением учебника по физике. Откуда сия книжица оказалась у Тимы никто не знал. Да это было и не важно. Вместо простых арифметических действий по сложения и вычитанию простых однозначных чисел, он штудировал что-то из серии о силе тяжести и теории всемирного тяготения. Причем оторвать его от этого занятия учительница смогла не сразу. А когда у нее это получилось, вместо ожидаемых извинений, смущения и, возможно, слез от испуга, она услышала от Тимофея вопрос о числе равенства гравитационной постоянной. Причем он начал настойчиво предлагать учительнице проверить точность приведенного в учебнике расчета прямо сейчас во время урока и тут же на классной доске. А в качестве ученого совета призвал быть всех остальных учеников своего класса, часть которых, по естественным причинам не могла этого сделать, а то и вообще, лишь недавно научилась читать. Да и то, едва по слогам.
Доведенная до отчаяния учительница, к тому же посчитавшая, что шестилетний мальчик издевается над ней, спрашивая то, чего она в свои годы не знает и, вообще, никогда не знала, обратилась за советом и помощью к директору школы. Та, в свою очередь, влезла в спор с нашим Тимофеем о его чрезмерно раннем умственном развитии. Ответа от него не последовало, так сам он в это время потерялся в том, что не нашел поддержки среди одноклассников, из которых ни один не захотел оказать ему столь простой услуги, как помощь в расчете на классной доске. Из всех тех, кто осилил выдержать дискуссионный напор моего брата, была лишь учительница физики. Не сразу поняв, что перед ней гениальный ребенок, она долго улыбалась чему-то. А потом, вникнув и осознав суть происходящего, выдала какое-то письменное объяснение на доске, что Тима не смог его разобрать, смутился, почесал голову, что-то себе наметил в уме и на том успокоился. Еще через час он сдал на проверку учительнице свою тетрадь с отменно выполненными карикатурами на нее саму, на директора школы и преподавателя физики.
Преподавательский консилиум капитулировал перед Тимой и нашей мамой. Его в экспериментальном порядке перевели во второй класс прямо посреди учебного года. Отучившись всего-то с сентября по май, мой брат завершил обучений сразу за два класса. На тот момент ему еще не было еще и семи лет. А дистанция до меня сократилась, так как я на тот момент планово оказался лишь на четвертом круге обучения. Вот так!
