Одна из музыкальных школ, что приоткрыла перед нашей мамой свои двери, уступила ее напору и предложила на выбор обучение по классам струнных инструментов, за исключением скрипки, потому как набор туда был уже завершен. Плюс ко всему нашлись вакансии по духовым и ударным. Это, после оркестра, маму немного взбесило. Остыв, она выбрала для Тимы скрипку. То есть попыталась ворваться в ту сторону, куда перед ней закрыли дверь на этапе замысла. Мама снова пошла в атаку. Тогда ей ответили так:
– Пусть ваш сын попробует хоть что-нибудь.
Мама с этим согласилась. Мой брат, первым делом, вошел в класс будущих балалаечников. Вышел он оттуда минуты через две под напором и давлением снова оскорбленной до глубины души мамы, видевшей в Тиме будущего солиста с мировым именем, виртуозно владеющим пианино и роялем, ну, в крайнем случае, скрипкой, но никак не балалайкой.
Класс, где готовили клавишников, также закрыл перед ней двери под предлогом отсутствия мест.
– Приходите на следующий год, – услышала мама ответ, который ничем не смогла парировать.
Ждать двенадцать месяцев она не хотела. Дарование сына, по ее мнению должно быть оценено по достоинству уже сегодня, в крайнем случае, завтра. И никак иначе. Но ни скрипку, ни на рояль с пианино в ближайшее время было не попасть. Взяток мама не предлагала. А потому оказалась, в итоге, ни с чем.
Ситуация поменялась сама собой и в нашу пользу. В числе преподавателей музыкальной школы оказался некий мужчина, который когда был знаком с нашим дедушкой. Упомянув в разговоре с мамой об этом, он заявил, что обучает детей в этих же стенах по классу гармони и баяна. И за скромную пару бутылок дорогого коньяка готов подумать над зачислением Тимы под свою опеку до следующего года. За одно он заявил, что сможет пролоббировать дальнейшее его вхождение хоть в класс скрипки, хоть в клавишники.
Мама сдалась. Моего брата записали в гармонисты-баянисты. Что тут началось!
Талантливый человек, как говорится, талантлив во всем!
Тима начал разрывать между рисованием, что ему небывало нравилось и занятиями с гармонью и баяном, где у него также все шло весьма не плохо. Где ему лучше он и сам не мог определиться. Но его руки оказались приспособлены ко всему. Он великолепно рисовал и, по началу, довольно неплохо заиграл на музыкальном инструменте. У него все получалось. Приходилось только корректировать время посещения художественно и музыкальной школы.
Тут на помощь пришел дедушка. Пока мама и папа были на работе, он, под видом служебных поездок, возил Тиму на занятия и туда, и сюда. Свободного времени ни у дедушки, ни у моего брата, на этом основании, совершенно не оставалось. Нагрузка росла. Все терпели и помогали юному таланту расти и развиваться.
Каким-то невероятным образом мой брат успевал все и, казалось, не уставал при этом. Шли месяц за месяцем. Тима заявил о себе на выставках художников и уже получил от продажи своих картин первую прибыль. К нам домой пожаловал первый клиент, пожелавший себе персональный портрет в обмен на деньги. В музыкальной школе мой брат выступил с номером, где в паре с более опытным гармонистом сорвал овации зала и получил приглашение выступить на нескольких праздниках и на концерте, посвященном кокай-то дате в администрации города. Все предложения наша мама тогда приняла. Она расплывалась в довольной улыбке, пожинала плоды Тиминой гениальности и уже мыслила об уходе с работы, чтобы всецело посвятить себя младшему сыну, который уже начал генерировать финансовую отдачу.
