В ответ Кирилл попытался освободиться от смирительной рубашки, не удержав равновесия, упал, больно ударившись подбородком об пол.
– И в такой ситуации ты хочешь продолжать свою прежнюю жизнь? – сдерживая смех, фыркнул садовник.
– У всех бывают тупиковые ситуации, – сообщил с полу Кирилл.
– Бывают. И что ты намерен в такой ситуации делать?
– Когда человек не может, не совсем получается, когда почти тупик, нужно дать понять другим, что ты в безвыходной ситуации. Люди это заметят и придут на помощь. Развяжи!
– Не пришли?.. нет? Тебе ещё долго придётся ждать помощи, – улыбнулся садовник.
– Тогда сам совершу какой-нибудь поступок, – страдая от боли и собственного бессилия, почти по-детски выкрикнул Кирилл.
– Что ж за поступок ты собираешься совершить, будучи связанным по рукам и ногам? – усмехнулось приблизившееся лицо садовника.
Мониторы тут же отреагировали и засветились, засветившись, потеряли всякий стыд: Кирилл лежал завернутым в пелёнки, лицо его было сосредоточено, он пыжился.
– Ты уже взрослый и не вправе рассчитывать на помощь со стороны других, тем более вести себя подобным образом, – пристыдил садовник, улыбка его сделалась ещё шире. – Человек должен уметь решать свои проблемы сам!
– Нельзя сразу самому научиться решать свои проблемы, если с детства не научили, – возразил Кирилл. – Нас ведь как с детства учили?..
– Как?
– Что большинство проблем будет решать государство. Раньше оно так и делало. Просто, сейчас оно не совсем может решать проблемы, оно пока само… Пока только свои проблемы решает. Нужно чуть-чуть подождать.
– Ага. Пока не сменится одно-два поколения, в том числе и твоё, – согласившись, кивнул садовник. – У тебя осталось… у тебя почти совсем не осталось времени…
13
Темнота хоть и медленно, но отступала. Появились два светлых пятна. Пятна приближались, то прилипая друг к друг, то снова отлипая.
– Кажется, глаз открыл, – обрадовалась медсестра. – Один, видите?
– Вижу! – улыбнулась Аня. – И второй открывал, потом закрыл. Кирилл, Кирилл… ты меня узнаешь?.. Не узнает. Вас он, кажется, узнал, – расстроилась Аня.
– На меня он среагировал, как младенец на мать, сколько времени провели вместе… Можно сказать, родился заново, – ответила медсестра, она почему-то решила оправдывать поведение пациента.
– Пить, – попросил Кирилл.
Аня, отстранив соперницу, сама принесла воды мужу:
– Надо, чтобы ко мне привыкал!..
Кирилл сделал несколько глотков, для большего у него не было сил.
– Наверное, всё-таки меня он увидел первой, – покраснела Аня.
– Конечно же, вас первой! – подтвердила медсестра и тоже почему-то покраснела.
14
Ноги царапали пол, отсчитывали ступени по лестнице вниз, чертили кривые линии, поднимая пыль подвальных коридоров. Каркушина под руки тащили волоком вниз. Уловив в его взгляде появляющийся смысл, чиновник Канцелярии прошипел:
– Имейте терпение.
– Думал, на балкон, как в прошлый раз, – ответил Кирилл.
– Лучше в подвал, чтоб не рисковать, – скривился чиновник.
Тело Кирилла прислонили к косяку двери с табличкой «Посторонним выход воспрещен».
– А кто здесь «посторонний»? – осторожно спросил Кирилл.
– Это каждый решает сам! – отмахнулся чиновник. – Многие считают себя посторонними, но оказывается достаточно открыть дверь – и никакой ты уже не посторонний, и все двери открыты, если в эту войдешь. Не в эту конкретно, а вообще.
– Иногда трудно найти нужную дверь, – подтвердил другой чиновник. – К этой, заметь, мы тебя сами приволокли. Не хочешь встретиться с предками?
