Остановившись у тропинки, У Чан взглянул на густые высокие кусты и со странной хитрецой в голосе задал вопрос:
– Учитель, скажите, хотите ли вы сократить путь? Или мы пойдем по известной всем тропе?
– Если есть возможность добраться до южных ворот рынка быстрее, этот наставник был бы невероятно рад, – не подозревая о возможных последствиях, ответил Го Бохай.
Желание наставника обойтись меньшим количеством шагов сыграло на руку воспитаннику. Более не взвешивая все за и против, он схватит Го Бохая за руку и нырнул в кусты, что росли у тропы, идущей вниз.
У Чан все время вел его за собой, отодвигая ветви на пути в сторону и приговаривая:
– Аккуратно, учитель! Тут смотрите под ноги… Ой, ветка слева!
И у того не было выбора – приходилось уворачиваться. Го Бохай и хотел бы возмутиться, но его от этого отвлекала Юэ, которая постоянно крутилась под ногами и мешала свободно шагнуть. Наконец, потеряв координацию, он оступился и уже готов был упасть, но на помощь подоспел У Чан, вовремя подставивший плечо.
– Учитель, вы в порядке?
Мысленно Го Бохай разразился гневом: «Да как с вами быть в порядке?! Один несется сломя голову, вторая так и норовит сбить с ног». Все еще негодуя про себя, он торопливо поправил одежду, как услышал:
– Пришли!
У Чан объявил это и отодвинул последнюю преграду из листьев. С небольшого уступа, на котором они сейчас стояли, Го Бохаю открылся вид на город.
Красоту Тяньцзинь можно было передать только словами из посвященной ему песни, что путешественники разносили по соседним землям: «Высокие дома – как величие нашего Севера, великолепные улицы – как ум главы, красивые дамы – как лицо местной госпожи, сильная стража – как небесные духи-покровители мира людей». Этот город был крупнейшим поставщиком оружия и доспехов. Среди его жителей были самые сильные и стойкие мужи, поистине не знавшие усталости, и от природы изысканные и прелестные, как нежные бутоны, красавицы, поэтому несложно было снискать такую славу у других территорий Поднебесной. Сюда съезжались все господа, желавшие обновить арсенал и найти невесту своему наследнику.
* * *
Центральный рынок Тяньцзинь.
У Чан вел наставника по большой рыночной площади, называемой Блаженным местом. Достопочтенные господа без дела размеренно гуляли здесь в поисках чего-то исключительного, румяные дамы, украшенные цветком на лбу или месяцем на скулах[22], примеряли шелка. По атмосфере это место больше походило на праздничный фестиваль.
Проходя мимо прилавков, можно было почувствовать тонкие ароматы сандалового масла, разносящегося от Дома духóв; только взглянув на ткани – ощутить их мягкость и благородство; не желая быть ослепленным блеском стали, лишь посмотрев на оружие тонкой работы, что куют лучшие кузнецы города, – осознать, насколько оно остро.
Всё в Тяньцзине – от домов на простых улочках до лавочек и павильонов на площади рынка – говорило о богатстве, пришедшем в эти места с нынешним владыкой Севера, отцом У Чана. При виде сребровласого юноши все кланялись, выказывая свое глубочайшее уважение наследнику и будущему небожителю. Хотя он был еще крайне молод, к нему уже относились, как к высокопоставленному господину: кто, если не он, будет решать судьбу Севера?
Но У Чан так и не смог привыкнуть к их низким поклонам и лестным приветствиям, его угнетало излишнее внимание к своей персоне. Если бы его когда-либо спросили: «Кем хочет быть молодой господин?» – он наверняка ответил бы: «Призраком, невидимкой, не знаю, выберете сами…» И об этом хорошо знал его наставник.
