А что Игорь Званцев мог поведать о своей семье? Его воспитывала одна мать, учительница немецкого языка. Отец погиб в Первую мировую войну, которую чехи называли Великой.
Он задал было и Петру вопрос о семье, но тот ушел от ответа, лишь с непонятным волнением в голосе спросил:
– А кем был твой отец на войне?
– Летчик, поручик Званцев Николай Порфирьевич. Его самолет сбили в шестнадцатом над позицией австро-венгров. Может, именно поэтому меня тянет к авиации.
Игорь окинул взглядом собеседника. Ему показалось, что его чешский друг хочет сказать что-то важное, но не решается. Так и случилось, но только после.
Утром в день отъезда Петр в полной военной форме зашел попрощаться. В отличие от Игоря, он почти выздоровел, лишь немного прихрамывал. Примерно через час за ним должен был заехать представитель чехословацкого посольства. Летчики, товарищи Петра, несколько дней назад, пока он долечивался, отбыли домой на новых скоростных «СБ-2».
Они стояли друг против друга в том самом скверике у медсанчасти, где каждый день совершали прогулки. Ласковое майское солнце предвещало хороший день.
Прощаясь, Игорь улыбнулся, протянул руку. Петр в ответ сделал то же самое. Но в руке у него что-то было.
– Это тебе. Прочти и никому не показывай, – негромко сказал Петр, вложив конверт в ладонь Игоря.
Званцев снова почувствовал волнение в его голосе.
Он осторожно вскрыл заклеенный конверт из плотной бумаги, достал листок, развернул. Ни на конверте, ни на листке имени и адреса не было. Но это письмо было послано именно ему, Званцеву Игорю Николаевичу.
Здравствуй, дорогой сын!
Мало надежд, что мое письмо попадет к тебе, но я по натуре оптимист, верю в хорошее. Не знаю, что говорила тебе мама обо мне, только я, как видишь, жив. В июне 1916 года во время знаменитого Брусиловского наступления мой самолет был подбит. Я сделал вынужденную посадку на территории противника и попал в плен к австрийцам. Я очень хотел вернуться домой, но в России произошла революция. Я решил ее переждать, потому что жизнь царского офицера мало чего стоила. Воевать же в Гражданскую, когда русские бьют русских, я не пожелал. А в октябре 1918 года Австро-Венгрия распалась и образовалась Чехословацкая республика. Наш лагерь находился на территории Чехии. Офицерам разрешалось под честное слово посещать близлежащий городок. Там у меня появились друзья и женщина, с которой я связал свою дальнейшую судьбу. После поступил на службу в чехословацкую армию, в одну из ее авиационных частей. Дослужился до полковника. Год назад ушел в отставку. Сейчас живем с женой Эльзой и дочерью Марией в небольшом доме на окраине Праги. Пенсии хватает. Еще пишу книгу о войне. А мое авиационное дело продолжает сын Петр, который и передаст тебе это письмо.
Дорогой сын, мой милый Игорек! Я тебя так называю потому, что у меня есть фотография, а на ней ты, пятилетний, сидишь у мамы на коленях. Я знаю, какая у вас в Советской России тяжелая обстановка. Арестовать могут по малейшему подозрению. Поэтому о моем письме никому не рассказывай. Покажи только маме и уничтожь.
Ради бога простите, что так получилось. Всегда ваш,
Инициалы ЗНП означали Званцев Николай Порфирьевич.
Игорь еще раз перечитал письмо, огляделся вокруг так, словно боялся, что кто-то за ним следит, потом посмотрел в глаза Петру и сказал:
– Выходит, мы с тобой братья?
– Да, братья, – тихо отозвался Петр.
