Небесные селения - страница 6

Тем временем тропинка, по которой я шел, спустилась с уступов и незаметно перешла в мощенную булыжником дорогу с редкими кустами на обочине. Потом я увидел высокую женщину с пронзительным взглядом черных близко посаженных глаз, одетую в неуклюжий оранжевый балахон. Два больших черных барана, которые паслись рядом с ней, оторвавшись от жевания, глянули на меня сонными глазами. Я поздоровался с ней сначала по-русски, а потом по-итальянски. В ответ она произнесла звуки, похожие на «кум-кум», и молча отвернулась. Подождав немного и не дождавшись от нее никакой реакции, я пошел по дороге дальше. Дорога, между тем, превратилась в улицу с домами из серого камня с плоскими крышами и зелеными палисадниками, едва ли напоминавшими мне что-то знакомое, разве что изображения сельских идиллий на картинах старых мастеров. Далеко внизу улица заканчивалась морем.

Каждый город имеет свой собственный запах, тот, откуда я в буквальном смысле слова свалился, пахнул сыростью и безнадежностью. Этот был пронизан йодистым запахом моря и терпкостью трав, а плоские крыши домов делали его похожим на прибрежный город где-нибудь в Ливане или Марокко. Если я все еще был на земле, то определенно находился в иной эпохе, когда мир был еще юным и радостным, полным надежд и обещаний.

По мере того, как я приближался к морю, навстречу стали попадаться причудливо одетые люди, которых я с любопытством разглядывал, в то время как они не обращали на меня никакого внимания. Они шли, как будто бы танцуя, а разговаривая друг с другом, выразительно жестикулировали. Их облик не напомнил мне ни одну известную мне древнюю или современную народность, а язык, на котором они переговаривались между собой, был мне также незнаком. Был в цвете их кожи какой-то оливковый отлив при матовых белках глаз и ухоженных длинных кудрях, как у мужчин, так и у женщин. Впрочем, это могло быть эффектом необычного освещения воздуха, когда кажется, что люди, дома и деревья светятся сами, а не отблескивают падающие на них лучи. Что поражало в них больше всего это даже не их колоритная одежда и красноречивые жесты, а написанная на их лицах невозмутимость, как будто, находясь там же, где я, они заняты чем-то, чего я не вижу и не понимаю. И хотя одеты они были очень ярко и красочно, но не было в их нарядах никакой известной мне этнической определенности, а была раскованность и простота, граничащая с небрежностью.

Разглядывая прохожих, я дошел до перекрестка и остановился в нерешительности. Заметив, что прохожие не обращали на меня никакого внимания, а дома выглядели приветливыми, и двери многих были полуоткрыты, я подумал, не постучаться ли мне в какой-нибудь дом?

Один дом показался мне приветливей других, и я решил в него постучаться. Однако стучать не пришлось, дверь автоматически раскрылась, и я вошел.

В светлой прихожей наголо остриженный человек в зеленом кафтане играл одновременно с десятью ножами, подбрасывая их и ловя на лету. Не прекращая своего занятия, он блеснул на меня острыми глазами и отвернулся.

Я прошел мимо него и вошел в залу, где за маленьким столиком сидели три голых старика и обедали. Один из них был с залысинами, второй с рыжей бородкой, а третий с повязкой на левом глазе, а их тела показались мне слишком тощими и бледными, как будто они давно не были на солнце. И хотя никто мне этого не говорил, я сразу же догадался, что первого звали Высокий, второго – Равновысокий, а третьего – Третий.