Постоянное ожидание нападения пагубно сказывается на психике человека. Хорошо, что мои меры предосторожности были объективны и обоснованны. Гораздо страшнее, когда родители создают вокруг своего ребенка картину ужасного, опасного мира, в котором все хотят ему навредить.
Тогда, шагая вдоль дороги, я невольно вспоминала картины из детства: никто из взрослых не запугивал меня, никто не внушал, что на улице кишат бандиты и мошенники, но почему-то я не доверяла людям. Ни здесь, в Африке, ни там, у себя, в России. Наверное, схожим было чувство дискомфорта и нависшей угрозы.
Я купила маленькую бутылочку ледяной воды, которую мы тут же осушили до последней капли. Объем был настолько крошечным, что ни глотка не осталось, чтобы взять с собой. «Ну и хорошо, зато пойдем налегке», – подумала я и выбросила пустую бутылку в урну.
Потом мы направились в Стоун-Таун, единственный город на всем острове Занзибар. Разумеется, мы вновь бродили по африканским трущобам – скорее, от безысходности, чем от страстного желания на них посмотреть. Нашему взору открылись пыльные дороги, где то и дело валялись кучи мусора. Горы старых и испорченных вещей, продукты, какие-то коробки выбрасывались прямо на улицу без зазрения совести просто потому, что теперь они стали не нужны.
Многие здания превратились в руины, а рядом, буквально в одном метре, сияли яркой мраморной плиткой и золотой отделкой новехонькие постройки. Тут же, прямо на асфальте, сидели бедняки. Влажный удушливый воздух медленно проникал в ноздри, и я стала задыхаться. Проходя по переулку, вдруг почувствовала острое желание сбежать отсюда, причем, как можно скорее. Может, потому что я против воли отождествила себя с увиденным и была потрясена: «Каков этот внешний мир, таков и мой внутренний».
Надев темные очки и панамы, а также рубашки с длинным рукавом, которые защищали нас от посторонних взглядов, мы продвигались вперед. То тут, то там продавали мыло, чай, ароматические смеси, все это терпко и приятно пахло за версту. Тут же торговали полотенцами, сувенирами.
В перерывах между остановками в магазинчиках я пыталась примерить на себя, как новый пестрый платок, мысль о том, что одиночество – это перевалочный пункт, некое пространство, открывшееся человеку для самопознания. Первая мысль, которая пришла в голову, была о том, что теперь надо учиться проживать свои чувства в одиночку, не пытаясь их с кем-то разделить. От этого на душе стало странно и пусто, как будто чего-то не хватало. И я даже знала, чего именно: родной души.
А может, дело вовсе не в том, что у меня нет любимого мужчины, и мне не с кем поделиться своими переживаниями. Просто пришло время стать чуть свободнее в общении и раскрепоститься… Начать как-то впускать в свою жизнь новых людей. Ведь это же никуда не годится: мечтать о партнере, чтобы было, с кем поговорить. Пора, наконец, стать собой, а не делать то, что от меня ждут. Сколько это может продолжаться? Или все эти годы мне просто не хватало смелости?.. Еще как не хватало!
Я вечно боялась озвучить Кириллу свое мнение. Какую я хочу еду на ужин? Куда хочу ехать отдыхать летом? Какого цвета диван нам нужен в прихожую? Я так боялась проявить себя настоящую и оказаться кем-то другим (не тем, кого Кирилл ожидает увидеть), что полностью растворилась в нем.
– Мам, ну что, мы скоро уже придем? – жаловалась Наташа. – Я устала.
