Они никогда не были особо дружны. Мать умерла во время четвертых родов, когда Соне едва исполнилось три. Девушка и не помнила ее, знала только по небольшой сохранившейся миниатюре, на которой мама была чуть старше, чем она сейчас. Отец ударился в работу, дни напролет пропадая в мастерской. Пока были живы бабушка с дедушкой, о детях заботились они. Но потом старики один за другим ушли, осталась только бабушка Бирая, в чьем доме сейчас и жила Соня. Девушка единственная из всех поддерживала с ней отношения. И вовсе не из желания получить дом, как потом многие говорили. Просто у нее больше никого не осталось. В десять лет она оказалась предоставлена самой себе. Братья уже доросли, чтобы помогать отцу в мастерской и перенимать азы работы. Ей ничего особого не доверяли, к игрушечным человечкам относились свысока, а саму девочку по большей части игнорировали.
Бабушка Бирая всегда ждала внучку. И учила ее не “возиться с железяками”, а женским делам. Вот, например, блины печь, оладьи, пироги. Всему, что умела девушка по хозяйству, она научилась у бабушки. И искренне горевала, когда той не стало.
Когда Соне было восемнадцать, с отцом случился несчастный случай, жив он остался, но ноги уже не вернешь. И тогда в доме и в мастерской стал командовать старший брат, а вскоре у него появилась жена, возомнившая себя единственно возможной хозяйкой. И житья Соне не стало совсем. Хорошо, что было куда съезжать. Дом она наскоро подремонтировала, сарай переделала, а со временем и оборудовала весьма неплохо.
И вот теперь старший брат зачем-то явился к ней, хотя, если память девушку не подводила (а она не подводила), не был здесь с момента смерти бабушки ни разу.
Хорошее настроение мигом улетучилось.
— Привет, Грег. — Соня открыла дверь и, кутаясь в шаль, вышла на крыльцо.
Приглашать в дом родного брата, как бы это ни смотрелось со стороны, она не собиралась.
— Привет, мелкая, — улыбнулся старший. Обращение он за все эти годы и не подумал изменить, хотя в их семье все были невысокие и сам он не отличался выдающимися физическими данными. Даже Кейв, кажется, и тот был повыше. — Так и будем стоять на пороге? — после некоторой паузы спросил брат.
— Будем, — Соня упрямо сложила руки на груди.
— А я бы зашел, — перестал улыбаться Грег. — Разговор есть. Серьезный.
— Говори здесь. — Еще не хватало кого попало к себе пускать.
— А там что? Голый маг? — сказал брат так, будто и не сомневается в том, что маг у нее не просто живет.
— Да хоть бы и голый, тебе-то что? — не сдержалась Соня. Будет он ей еще мораль читать!
— А то, что ты всю семью позоришь, — начал заводиться Грег. Он всегда был несносный, а как возомнил себя главой семьи — так и вовсе спасу нет.
— Чем же это? Вот уж не думала, что оказание первой помощи — святой долг любого медикуса — может опозорить семью, — ехидно заметила девушка.
— Так если бы первая помощь! Он у тебя неделю живет, — ткнул ей Грег.
— И всю эту неделю я его лечу. — На самом деле меха больше кормила Кейва, чем лечила, да настойку прописанную давала. Но это уже ненужные подробности.
— Ты хоть знаешь, какие слухи по городу ходят? — Грег почти на крик перешел. В окнах соседних домов зашевелились занавески, и Соня с грустью подумала, что теперь слухов пойдет еще больше. Но это все равно не повод пускать старшего в дом. — Да ты вообще понимаешь, с кем связалась?
Слухи по городу ходили всегда, Соньяра, встречавшаяся с сыном градоправителя, давно привыкла их не замечать. Но если против Дерека семья не возражала, то маг и кривотолки о нем явно пришлись родственничкам не по вкусу.
