Небо – мой дом - страница 5

Кафтан тихо выругался, но кортик спрятал в рукав.

– Что же ты, Федя, с физики убежал? – спросила Кляча. – Закон Гей-Люссака кто за тебя учить будет?

Кафтан прыснул и спрятал кортик. Ольга Самуиловна вытянула шею.

– Кто там? Кафтанатий? Я тебя узнала, не прячься. Топор когда вернешь на пожарный щит?

В этот момент из форточки выпорхнул блок сигарет Marlboro. Красная коробка вонзилась торцом в снег. Рядом приземлилась зеленая More c ментолом, затем синий Rothmans.

К счастью, Ольга Самуиловна не заметила разноцветные вешки на снегу, так как уже угощала собаку мясом.

– Завуч говорит, – продолжала Кляча, почесывая собачье ухо, – что ты перед обедом утащил поднос с йогуртами. Ты, Миша, не доедаешь?

Внезапно из окна вылетел тяжелый блок Snickers. Коробка взрыла снег как минометный снаряд. За ним последовали бутылка коньяка Napoleon, видеокассета с художественным фильмом «Вспомнить все», бутылка орехового ликера Amaretto, водка «Зверь».

– Это еще что такое? – удивилась Ольга Самуиловна бомбежке.

Мы молча ожидали развязки. Училка поднялась, подошла к окну. Поверх ее головы просвистела упаковка с пишущим видеоплеером Akai.

– Балабанов! Это ты? Что ты там делаешь?

Свет за стеклом дрогнул, погас.

– Грузчиком подрабатываю, – не сразу ответил Балабан.

– Каким грузчиком? Шестнадцати еще нет. Вот что, заканчивайте тут и ступайте по домам домашнее задание делать. Завтра нулевой урок – литература. Хэмингуэй «Зеленые холмы Африки». Не забыли?

– Нет, – нестройным хором ответили мы.

Ольга Самуиловна подняла сумки и, переваливаясь, пошла прочь.

Я облегченно выдохнул, схватил поводок. Но Кляча вдруг остановилась, будто припомнив что-то.

– А ты, Кафтанатий, завтра будешь снова дежурить по классу.

– Так сегодня уже отдежурил.

– Полы были вымыты безобразно. И землю у каланхоэ я трогала, а там вода теплая. Завтра повторим.

Мы с Кафтаном грузили разноцветные коробки в санки.

– Почему поливал каланхоэ теплой водой, гад? – спросил я, передразнивая Клячу.

– Просто внутри меня была только теплая вода, – ответил Кафтан.

Когда я закончил школу, вариантов заработать на жизнь оказалось немного. В Нововоронеже располагалась атомная электростанция. Там работала половина населения города. Когда мне исполнилось восемнадцать, Балабана уже не было в живых, а Кафтан слал мне письма с зоны, которые всегда заканчивались одинаково: «За ржавой решкой я жду своей весны».

Я устроился работать сторожем на проходную АЭС. Единственным моим развлечением было чтение детективов. Я десятками глотал книжечки в бумажных обложках во время дежурств на проходной. Особенно нравились мне детективы Джеймса Хэдли Чейза. В них было прекрасно все, особенно хлесткие названия. «Когда обрывается лента», «Положите ее среди лилий» или «Ты мертв без денег». Я жил, чтобы поскорее прийти в свою будку, налить из термоса крепкого чая и погрузиться в мир захватывающих приключений. Путь героя был извилист, но к последней странице весь мир, как правило, оказывался у него в кармане.

Однажды меня вместе с другими сотрудниками АЭС направили в Воронеж на противопожарные курсы. Сквозь бетонный город и туманные фабрики нас привезли на окраину города и поселили в казарму. У здания текла крыша. Утром многие из ребят сказались больными. Остальные столпились перед входом, ожидая преподавателя. Тот запаздывал.

Через полтора часа подъехал тонированный наглухо внедорожник. Пацаны возбужденно зашептались: «Смотри, крузак!» Водительская дверь открылась. Из авто выпрыгнул лысый человек в кожаном плаще, похожий на певца Шуфутинского. Из кармана плаща торчало горлышко бутылки. Из другого кармана человек достал массивный прибор, напоминающий черный кирпич, выдвинул антенну, откинул панель с микрофоном и стал разговаривать непонятно с кем, решая какие-то крутые вопросы. Мобила – понял я. Я жадно ловил каждое слово этого хозяина жизни. Для меня он был героем из романов Чейза. Деловой мужик отдавал короткие, как выстрелы, приказы: «Вези! Грузи! Расчехляй!» Тем временем стекло крузака со стороны пассажира бесшумно опустилось. Открылось восковое лицо девушки-ангела. Она обвела взволнованным взглядом обшарпанный фасад казармы, выбитые стекла окон второго этажа, остановила задумчивый взгляд на огромных буквах, установленных на крыше «КР.СН.Й А.МИИ .ЛАВА!» И вдруг надула белый пузырь из жевательной резинки. Пузырь увеличился, закрыв собой почти все лицо девушки, громко хлопнул. Стекло начало медленно двигаться наверх. Окно в рай закрылось. Но в этот момент я твердо решил заполучить плащ, мобилу, крузак и, если повезет, такую же принцессу.