Продюсер и Марина что-то обсуждали, не привлекая меня для перевода, очевидно, Маринкиного английского вполне хватало. Короче, все при деле, только я от скуки не знала, куда себя применить.
Вдруг Зиль что-то рявкнул в микрофон, все внимание переключилось на него. Тобиас извинился и скрылся в полумраке зала. Куп подошел к брату. Герр Ост вскочил и направился к звукорежиссеру.
– Что-то случилось? – спросила я у Марины.
– Звук…
– Ну что они за два часа ему звук не выстроят?
– Какие два часа? Скоро народ запустят. А еще разогрев, не забывай, опять все собьют.
– Да ладно! Это же немецкая машина индустрии развлечений, – попыталась я подбодрит подругу.
– Причем тут это? – фыркнула она и унеслась куда-то.
Что это с ней? Так фыркнула, как будто я виновата, что звук не настраивается. Ну и фиг с вами, главное гонорар завтра отдайте. Отправилась в буфет для персонала и в одиночестве выпила большую чашку кофе. Решила подзарядиться кофеином, понимая, что с такой шебутной командой я попаду домой поздно.
До концерта оставались считанные минуты. Сцену уже оккупировала команда разогревщиков.
Мальчишки опять были заняты сами собой. В основном все сидели по гримёркам, и я даже подглядела, как Зильбе мастера в четыре руки укладывают, вернее сказать поднимают дыбом, волосы и рисуют мейкап на лице. Купфе, к моему большому удивлению, мастера укладывали дреды. Надо же, это гнездо глухаря под бейсболкой, оказывается, было не спонтанным желанием 17-летненго подростка, а результатом работы седоватой тётечки, которая какие-то прядки подваливала (от слова валять шерсть, превращать её в войлок), какие-то прядки подлачивала, и на всё это водружала бейсболку.
Движимая любопытством, я заглянула к оставшимся участникам группы. Второму гитаристу Матису – волосы распрямляли и покрывали лаком. К этому я была уже морально готова.
Наверно, барабанщику Гюнтеру ничего делать не должны. Стрижка у него короткая, внешность неброская, да и за барабанами его не видно. Как же я ошибалась! В момент, когда я заглянула в гримерку к Гюнтеру с вопросом: «Марину не видели?», ему делали маникюр.
Я закрыла дверь и перевела дух, почувствовав себя со своими волосами ракушкой и практически прямыми «локонами вдоль лица» школьницей на свадьбе старшей сестры.
Выпитые за день напитки запросились наружу. Пришлось направиться на поиски нужного помещения.
Заветная дверь с буквицами «WC» и силуэтом в юбке отыскалась в каком-то тесном закутке напротив двери с силуэтом без юбки. Быстро удовлетворив свои потребности, и тщательно вымыв руки холодной водой, я уже взялась за ручку хлипкой двери, когда услышала приближающиеся голоса. Непроизвольно я чуть приоткрыла дверь и прислушалась.
Голоса я узнала сразу: один принадлежал Купфе, а второй Матису. Парни что-то оживленно обсуждали.
– Согласись, она что надо! – восторженно вещал Купфе. – И глазки мне строит!
– Дурак, она просто флиртует.
Они вошли в дверь напротив и не удосужились её закрыть, из-за чего дверь дамской комнаты оказалась подпёртой, а я лишилась возможности выйти. С трудом просунула руку в щель и попыталась оттолкнуть неожиданный упор. Хорошо, что я приоткрыла дверь, прислушиваясь, иначе бы вообще была заперта. Кто придумал так ставить двери?! Современная архитектура, блин! Рука хоть и пролезла в узкую щель, но дверь мужского туалета мне оттолкнуть не удавалось. Купфе между тем продолжал громко вещать:
