Она ничего не понимает. Ничего.
– Какое сегодня число, мам? – Тихо спросила я.
– Третье июня.
– А день недели?
Мама задумалась.
– Среда.
– Среда? Не четверг?
– Да. Анна, что с тобой? Может, всё из-за этого синяка?
Я прикоснулась пальцами к ушибу и задумалась. Откуда он? Где я могла так удариться? Что случилось? Почему я ничего не помнила?
– Мама, мне нужно в дом Ярвиненов. – Решительно сказала я и указала на коляску.
Но она не спешила мне помогать.
– Зачем? – Спросила мама, суживая зрачки.
– Мне нужно увидеть Отсо! Я просто не верю, что он жив, понимаешь? Я своими глазами вчера видела, как он выстрелил себе в лицо. Из собственного ружья! Я…
«Стояла рядом в этот момент, и всё моё лицо, и вся моя одежда были в крови», – но ничего из этого я не произнесла вслух потому, что была поражена реакцией мамы. Она явно всё больше и больше уверялась в том, что я схожу с ума.
– А если он жив, как ты говоришь, – добавила я, – мне нужно предупредить его.
– О чём?
Лицо мамы выражало только одно – скепсис.
– Нужно, чтобы ружьё держали подальше от него! Чтобы не оставляли его одного! Чтобы кто-то был рядом!
– Анна.
Рискуя упасть на пол, я потянулась за инвалидным креслом:
– Я всё равно не верю, что он может быть жив! Я видела, как его мозги разлетелись по комнате! Видела, как он погиб!
– Анна! – В последний момент она успела ухватить меня за талию и не дать рухнуть на пол.
Дрисс, чувствуя тревожность момента, сел и заскулил.
– Анна! – Крикнула мама, возвращая меня на место и потрясая за плечи. – Да что с тобой? Приди уже в себя!
Из моих глаз брызнули слёзы.
– Мам, поверь, просто поверь мне. Происходит что-то очень плохое! Мне нужно его увидеть, нужно предупредить. Если он действительно жив, я…
– Анна, посмотри в окно. – Встряхнула она меня. Её глаза блуждали по моему лицу, а сжатые губы налились мертвенной бледностью. – Посмотри! Привезли тело Мики.
Я повернулась к окну и ощутила, как леденеют конечности. Из остановившегося у дома Ярвиненов большого чёрного автомобиля несколько крепких мужчин выгружали гроб. Навстречу им из собственного жилища выбежал Отсо Ярвинен. На нём была чёрная рубашка и чёрные брюки. Он очень хотел им помочь, но помощь работникам ритуального бюро не требовалась: они пронесли гроб мимо него и втащили в дом.
«Жив» – пронеслось в сознании.
Отсо – необходимое уточнение.
А в гробу тогда…
У меня закружилась голова.
Такое просто невозможно было забыть, но как я могла? Почему никто, кроме меня, не видел никаких странностей в происходящем? Почему никого не волновало, как всё это произошло?!
– Дыши, Анна, дыши. – Погладила меня по руке мама.
Дрисс снова заскулил – будто почувствовал то, что я увидела в окне.
Я закрыла лицо руками и приказала себе вспомнить. Но сколько ни старалась, ничего не получалось. Не было никакого понедельника, не было никакой смерти Мики. Всё это бред.
Моё сознание по-прежнему сопротивлялось тому, чтобы всё это оказалось правдой.
– Мам, мне нужно туда. – Решительно сказала я, отнимая ладони от лица. – Мне нужно всё узнать и понять.
– Что ты хочешь понять, Анна? – Уголок её губ подёргивался в нервном напряжении.
– Хочу понять, почему мир сошёл с ума. – Затараторила я. – Почему ты твердишь, что Мика умер. Почему не веришь, что я видела, как Отсо отправил себя на тот свет. Почему смотришь сейчас на меня, будто я последний псих!
– Так. Я знаю, что делать. – Она тряхнула головой, а затем встала. – Сейчас я позвоню доктору Литвиненко и узнаю, сможет ли он подъехать к нам сегодня, чтобы осмотреть тебя.
