Однажды вечером сонная Лиза, закончив чтение глупейшего сценария про безнадёжную любовь циркового клоуна к какой-то родовитой принцессе, абсолютно бездумно налила в кружку автоматически отмеренную порцию горячей воды, бросила в воду горстку чайных листиков и с точностью робота на конвейерной линии прошагала в комнату Бизона, чтобы выслушать его очередное речевое упражнение. Расслабленно плюхнувшись в кресло, она вдруг ощутила, как этот почтенный предмет мебели под ней задвигался и взвизгнул. Через секунду взвизгнула уже Лиза – во-первых, от ужаса, во-вторых, от боли: выплеснутый горячий чай обжёг её даже через ткань брюк.
Подскочив, Лиза ретировалась к двери, и обнаружила, что в её любимом кресле всхлипывает Прунелия, женщина средних лет, ничем до этого не выделявшаяся из общей массы колонистов. Рядом на диванчике старательно прятала ехидную улыбку Жизель. Потребовалось несколько минут, чтобы Лиза осознала это явление как некую объективную реальность. А хозяин комнаты вёл себя так, будто две лишних слушательницы – лишь мираж его воображения. Бизон будто не замечал пополнения в составе участников чаепития.
Оказалось, что Жизель положила глаз на Зенона, а Прунелия увидела в Бизоне оптимальный вариант надёжного мужчины, не задающего лишних вопросов. Если выбор Прунелии представлялся сколь-либо логичным, кокетство Жизели перед Зеноном основывалось на обиде красотки, которую не заметили. В простоте душевной Зенон попросту не понял намёков девушки, искренне полагая, что ему в гонке претендентов на очередную ночь делать нечего. А Жизель сочла это равнодушие нестерпимым и решила любой ценой добиться внимания холодного мужчины.
Жизель то веселилась через край, то плакала, то закатывала сложные представления, то вынуждала избранника отвлекаться от всех дел. От жарких объятий красотки, кажется, мог растаять даже термостойкий пластик. Но Зенон неожиданно проявил спокойную уверенность в значимости того, что делает, ухитрившись даже ультиматум в стиле «или я – или эта драная железка» превратить во вполне мирное: «Эта железка – сущая ерунда, поэтому тебе придется подождать». Жизель обижалась, уходила, соблазняла других мужчин, но потом возвращалась наверх с гордо-снисходительным видом. Зенон неловко чмокал её и пытался объяснить решение многомерных уравнений. Жизель ничего не понимала, но старательно делала умное лицо. Вряд ли Зенона это обманывало, но несколько часов парочка пребывала в равновесном умиротворении, настроение которого передавалось и всем остальным, рождая иллюзорное ощущение счастья.
А вот усилия Прунелии по охмурению Бизона не принесли ни малейшего результата. Бизон вёл себя вежливо и спокойно, но без малейших признаков заинтересованности во внимании со стороны докучливой дамочки. Прунелия обхаживала инженера и так, и сяк, но он ловко прятался за личину этакого строгого дядюшки, которому досаждает проказливая племянница.
Все эти «вальсы» веселили Лизу, но остальная колония пришла во вполне понятное брожение, вылившееся однажды в этакий «официальный визит» Пса и Туза в обиталище Тея. Зенон и Бизон подошли следом, чуть недоумевая, а может, лишь демонстрируя это недоумение. Лиза тоже незаметно просочилась в уголок за дверью.
Пёс изложил проблему короткими рублеными фразами:
