Небо земных надежд - страница 10

Ощущение вдохновения, появлявшееся и раньше, но осознанное почему-то только сейчас, помогло сделать третий заход идеальным. Демин чувствовал это, и, сдерживал возбуждение, так хорошо знакомое ему с того, давнего времени, когда летали чуть ли не через день по три-четыре полета в смену, когда нацеленная на бои работа считалась нормой для военного летчика, и сам он был действительно мастером, асом – какие трудные, жесткие и прекрасные были годы! И отголосок их, пробившись сквозь время, прозвучит сейчас очередью из встроенной шестиствольной пушки, вооружившей истребитель ближнего боя.

Указательный палец на второй, невзрачной серой кнопке. Нос МиГа нацелен на самолетик внизу – Су-7 беспомощно распластался на земле. На мгновение становится жаль своего собрата, но кнопка вовремя продавливается под пальцем, и раскатистая очередь сотрясает истребитель-бомбардировщик, неся мощь огня бронебойных снарядов.

Когда видишь летящие впереди себя стрелы-молнии, замечаешь, как они впиваются в цель, когда сам истребитель в потоке пламени, в биении и дрожи такой силы, что может вырубить радиосвязь и оборудование, пустить трещины в планере и силовых элементах конструкции. Может…, а потому предусмотрительные оружейники вложили в патронный отсек всего десяток снарядов. Но хватило и этого.

Уже выходя на предельно допустимой высоте из пикирования, Демин успел заметить, как в темном дыму начал разваливаться поперек разрезанный самолет. Перегрузка – не больше положенной, скорость набора высоты – как учили, разворот, отработанный давно, казалось, навечно… Хотя, есть ли что-нибудь вечное?

– 231-й работу закончил. На точку, высота тысяча пятьсот, – Демин сам почувствовал, как окреп его голос.

– Отлично, 231-й, – не по уставу откликнулся руководитель полетами. – Выход разрешил. Работайте со “Стремянкой”.

“Не такой уж и вредный Веслов человек, – подумал Демин. – Просто его, как и всех, тоска заела. А сидя без дела и привычных удобств на полигоне вторые сутки в ожидании полетов и взбелениться можно”.

– 231-й, вам высота тысяча пятьсот, следуйте на точку, – почти сразу, на рубеже передачи управления, вышел на связь руководитель дальней зоны. Голос по-прежнему строго-веселый, значит, с нетерпением ждал, когда в его владения переберется светящаяся на экране локатора метка самолета Демина.

Впрочем, судя по времени, она уже не единственная: три минуты назад должен был взлететь командир звена второй эскадрильи майор Уваров.

“Как-то отстреляется мой подчиненный?.. – чувствуя, что искра нестойкой радости затухает, подумал Демин. – У него тоже Первый класс, но перерывы в полетах меньше и ровнее. Не нагрузил себя Уваров заочной академией, а значит, нет как у меня наложения: месяц на сессии, потом ВЛК в госпитале и как бывает нередко по закону подлости – срыв поставки топлива. По возвращению в полк еще месяц не летал… Вот и оказался перерыв в полетах на грани допустимого… Но если раньше я восстанавливался самостоятельно легко, без осложнений, вроде сегодняшнего казуса, то теперь как в фокусе собралось все: и то, что недолетал за последние три-четыре года, что приплюсовалось из-за вынужденного упрощения и сокращения заданий по времени, и вся эта мучительная наземная нервотрепка ожидания… Но так сейчас абсолютно у всех в части, пора бы к этому привыкнуть и не искать себе каких-то оправданий…”

Демин представил, как вернется из полета, зарулит на стоянку и, окопавшись в своем кабинете, будет маяться, дожидаясь, пока отлетаются немногочисленные другие. На послеполетном разборе станет прятать глаза от своих летчиков, сознавая, что он – командир эскадрильи, отлетал на полигон, словно зеленый лейтенант-первогодок… Возможно, и командир полка снимет стружку, но наедине, вызвав к себе в кабинет.