Подскок – “горка”… Резкий набор высоты. Уголок увеличить, еще покруче…
Крыло заслонило цель. “Мертвая зона” длится несколько тревожно долгих секунд. На мгновение, креня и тут же возвращая самолет в прежнее положение, Демин подсматривал цель, ту, единственную во втором ряду, третью слева в третьем квадрате. Дрянная цель, как бы не напортачить… Надо уловить эту невидимую, но ощутимую, когда-то вычисленную, осознанную и в памяти десятками полетов запечатленную относительно цели, точку начала ввода самолета в пикирование.
Не потерять ориентир – наблюдательную вышку… Впереди – кабина, фонарь, кусок неба неестественного морского оттенка… Высота полторы тысячи. Пора… Самолет, вздыбившись, почти ложится на спину.
Ломая траекторию полета, Демин переводит истребитель-бомбардировщик в пикирование на отдалившийся полигон. Солнечные блики от фонаря бьют в глаза, перегрузка сминает тело, тут же отпускает, земля летит навстречу. Покосившаяся вышка корректировщика… там же, где ее запомнил. Краем глаза он видит на траверзе командный пункт с горящими на солнце смотровыми окнами. Взгляд нацелен в верхний правый квадрат полигона, где среди продырявленных БТР и танков кем-то пришмякнутое прямым попаданием непонятно что третье слева во втором ряду…
Марка цели с точкой по центру накладывается неточно. Ногой чуток поддавить педаль… Скольжение – “Кайра” его не любит… Плевать, высчитает, для того и служит… Раньше без всяких “Кайр” в ручном режиме – надежнее было… А сейчас – до чего дожил!
Чуть круче опустить нос – высота тает стремительно, семьсот метров, шестьсот…
“Огонь!” – сейчас бесстрастно выдаст “Рита”. Разрешенная дальность пуска от максимальной до минимальной съеживается за доли секунды… Палец застыл на полуходе пусковой скобы. Еще чуточку… и, опережая “Риту” – пуск!
Ракеты ширкнули из-под фюзеляжа с шершаво-шипящим звуком, словно куском пенопласта мазнули по стеклу. Белые стрелы с лепестками раскрывшегося оперения оставили молочно-белые шлейфы. Демин не успел заметить вспышку…
– Опасная высота… – безмятежным голосом проворковала “Рита”. Предостерегающе замигал на прицеле светящийся крест. Но Демин уже выводил самолет на грани трехсот метров, гадая, черпанул за ограничение или на тестерограмме все в норме? Только еще предпосылки к летному происшествию не хватало…
– Четверочка, 231, – с явным ехидством заметил майор Веслов и уже строго: – Высота в нижней точке?
– Триста, – отрезал Демин.
– Повнимательнее… 231-й. – И с небольшим интервалом, словно выбирая что-нибудь посложнее: – Цель четыреста двадцать пять. Работайте…
– 231-й вас понял: четыреста двадцать пять, – Демин увеличил крен, стараясь разглядеть две шеренги самолетов, доставленных сюда, судя по их внешнему виду, сравнительно недавно. А может, руководитель полетами, невольно щадя, реже других мишеней приговаривает их к расстрелу. Но, скорее всего, работают истребители-бомбардировщики слишком мало для того, чтобы расколошматить все на полигоне, как бывало в прежние времена.
Посторонняя мысль отвлекла и, как ни странно, успокоила. Демин уже без напряжения, сковавшего его после неудачного сброса бомбы, красиво ввел освободившийся от груза МиГ в боевой разворот. Они снова понимали друг друга, и чувство облегчения, казалось, было обоюдным. Машина шла за рукой человека, и никакая автоматика и гидравлика не могли нарушить их чувственного слияния. Мощь двигателя в левой руке, оживальные крылья с пилотажной стреловидностью, рули на хвостовом оперении, весь самолет в невесомой своей громаде – в правой, и сам он – Юрий Демин в центре тела этого невероятного существа, в голове-кабине, насыщенной электроникой, но мыслящей его и только его мозгом!
