Погрузились в раздолбанный тентованный «Урал», который был общим на несколько бригад. Когда-то давным-давно его купили вскладчину, и теперь обслуживали, как умели, скидывались на топливо и масло, периодически гоняя натруженную машину по своим делам. Аборигены бурчали в том смысле, что огромные чёрные шины вспарывают тонкую шкуру тундры, приплетали языческие поверья, а однажды в лагере даже объявился очкастый эколог, бормотавший об уникальной флоре и страдающей фауне. Эколога бить не стали – рабочий люд всегда привечал юродивых – напоили водкой, вручили в подарок добротный кусок вяленого мяса и пару рыбин, да и отправили с богом обратно.
Кефир, сняв с плеча карабин и закинув его за сиденье, сидел за рулём, а Дылда и Васька тряслись в промозглом кузове. В кабине было место ещё для одного, но Дылда сам забрался в кузов, а Васька не стал его бросать. Наматывая на колёса километры бескрайних просторов, «Урал» тяжко, словно огромное сильное животное, полз к своей цели – весьма условной точке на карте, где их ждали «местные» – кочевые оленеводы; в их чумах сюрреалистично сочетались лежанки из шкур, примитивные очаги и ноутбуки со спутниковым интернетом. Зажиточный оленевод за сезон мог заработать в несколько раз больше, чем вся бригада Дылды; детей они отправляли учиться в города; время частенько коротали за онлайн-казино.
– Знаешь, что в их чумах сорок две палки? – Васька любил поговорить, но размеренная дремотная дорога накладывала на разговор свой отпечаток: от реплики до реплики могло пройти несколько минут.
– Я читал, что может быть до пятидесяти, в зависимости от размера, – покачал коротко остриженной головой Дылда. Он смотрел через откинутый тент назад, туда, где расстилалась бескрайняя тундра.
– А мне больше нравится, что сорок две, – Васька закурил, выпустил наружу сизый дым. – Я книжку читал, в ней это было число гармонии или чего-то такого. Фантастическую. Про звёзды там было, я уж не помню толком. Но число запомнил – сорок два. Вот мне и нравится, что там это было число гармонии, и у местных тоже в чумах сорок две палки.
– Ну, пусть будет сорок две, – согласился Дылда, – мне как-то всё равно.
– Да тебе всё всё равно, – хохотнул Васька. – Ты вообще хоть думаешь о природе, о жизни?
– Иногда думаю, – уклончиво ответил Дылда.
– Знаешь, как я считаю? – Васька наклонился ниже, заговорщицки подмигнул. Он был довольно образованным парнем, много читал, но в его причудливой голове порой рождались престранные мысли. – Я считаю, что наша цивилизация подошла к концу. Вот. Космос мы освоили? Не освоили. Бессмертие открыли? Не открыли. Болезни вылечили? Нет! Фильм про матрицу смотрел?
– Смотрел, – кивнул Дылда, – мне он нравится. Актёр хороший.
– Во! – многозначительно поднял палец Васька. – Там наше будущее и показано! Только никакие роботы нас порабощать не будут, ясно? Сами в капсулы ляжем. Подключат нас к виртуальности, и будем там тихонечко лежать, бродить в своей голове по воображаемым мирам. Сначала будем помнить, кто мы есть, но скоро совсем забудем. А богачи станут для нас придумывать новые программы, лишь бы мы землю не засоряли, а сами будут деньги считать, природой любоваться, есть нормальную еду. Мы же станем рыцарями, космопиратами, кем только захотим! Но не по-настоящему. Вот как я думаю.
– Если по взаимному желанию, то почему нет? – спросил Дылда минуту спустя. То ли осмысливал сказанное Васькой, то ли думал о чём-то своём.
