Читать онлайн Анна Маркс - Нечестивый роман

Пролог

Она не хотела его отпускать. Не потому что сильно любила, (она и сама не знала, любила ли вообще?), и не потому что он давал ей деньги, дарил дорогие и уникальные подарки (такого и в помине не было), или дарил ощущение “каменной стены”, что равносильно чувству безопасности.

О, нет, безопасность и он – понятия несовместимые.

Порой он бывал очень опасным. В такие моменты она часто хотела его выгнать, и даже пыталась это делать, но после того, как это происходило она сильно жалела о содеянном.

Но почему?

Днём она не боялась ничего, и никого (кроме него). Но наступала ночь, и всё менялось.

В те ночи, когда она ночевала без него, приходилось спать со светом. Впрочем, это помогало далеко не всегда.

Например сегодня, она почистив зубы, включив весь свет в квартире и приготовившись к беспокойному сну, а также прикрыв, на всякий случай, дверь на кухне, огляделась. Казалось, всё как обычно, комната светлая, никаких посторонних звуков, даже соседи необычайно тихо себя вели, что её крайне расстраивало, ведь крики соседей давали ощущение что она не находится одна во всём мире, наедине с собственными мыслями и страхами.

Её не пугали длинные коммунальные счета, которые сильно смущали её арендодателя. Гораздо сильнее её пугало остаться в темноте с неизвестно чем и неизвестно каким исходом.

Наверное, можно уже было бы ложиться спать, но не давало покоя ощущение, что что-то тут не так.

Она снова окинула взглядом прикрытую кухонную дверь, и, к своему ужасу, сквозь матовое непрозрачное стекло увидела, что за дверью кто-то стоит.

Силуэт был пугающе, неестественно высоким (голова явно была близка к потолку), совершенно непонятно было, есть ли на нём какая-либо одежда, на первый взгляд это было что-то красное,, неподвижное и антропоморфное, словно сошедшее с дешевых, попсовых картин ужасов.

И если увидев такое в кино, она бы просто рассмеялась, то сейчас ей было совсем не до смеха.

Оно стояло неподвижно. И она, накрытая ступором ужаса, тоже. Не в силах оторвать глаз, она видела, насколько неестественно длинные его конечности. Одной рукой оно может дотянуться до неё прямо из кухни, если конечно, дверь будет открыта. Она не горела желанием её открывать.

Внезапно на неё подуло холодным ветром, и дверь кухни слегка приоткрылась. Она всё ещё не видела, кто там стоял, но одна мысль, что дверь может открыться полностью и тот кто там стоит, её может увидеть, заставляла её цепенеть от ужаса.

В итоге организм не выдержал. Перед глазами всё поплыло, и она, потеряв сознание, рухнула на пол.

Очнулась она только на следующий день, с пониманием, что следующую ночь может уже просто не пережить.

Стук в дверь всегда означал что-то тревожное.

Именно тревога и заставила Милану оставить свои дела по уборке в душевой, где она с особым усердием проходилась пароочистителем по мокрому кафелю, тщательно смывая с него последствия вчерашней веселой ночки. На поверхности акриловой ванны сохли кровь и немного блевотины.

За четыре с лишним года Милана научилась предугадывать дальнейшие последствия при помощи стуков. Если стук был громкий, требовательный и быстрый – значит, Роберт поссорился с роднёй. Если стук был спокойный, мелодичный, и даже как-будто кокетливый – это означало, что он узнал о Милане новую сплетню и ему не терпится услышать её оправдания.

Сегодняшний стук был особенно пугающим.

Потому что даже человек, не имеющий аналогичного опыта, мог бы понять, что стучат уже не кулаком, а каким-то неодушевлённым, явно тяжёлым предметом. Битой, молотком, кочергой? Ответ на этот вопрос знать не хотелось бы.

Зачем стучать в дверь молотком? Очевидно, этот ирод придумал очередную изощрённую пытку, потому что его старые уже не вставляли, а прежние Миланины реакции на издевательства – оправдания, слезы, извинения, уже не вызывали такого интереса как раньше.

Душа тирана требовала новых ощущений, он понимал – из неё ещё можно извлечь что-то стоящее, и это нужно сделать немедленно, выпить её до самого конца. Когда она окончательно сломается, превратится в безмолвное и безвольное создание без своего мнения, умеющее только идти на поводу во всём и соглашаться, он смело сможет утилизировать её, выбросить за борт, на помойку, за ненадобностью. Ведь больше никаких эмоций, поступков и прочих даров он от неё не сможет получить.

Но пока – она вполне сочная и спелая жертва. Из нее можно заполучить много захватывающих эмоций, страхов, криков, истерик – поэтому он постучится в дверь молотком, в качестве мести за вчерашний холодный приём, из-за которого ему пришлось разогревать ее имитацией попытки суицида, приёмом убойной дозы успокоительных, что вызвало дикую рвоту и скорую помощь.

А теперь Милана всё это отмывала при помощи горячего пара и втайне надеялась, что вчерашний гость, с которым она не хотела иметь ничего общего, отлеживается у своего друга, и может, уже даже знакомится с кем-то еще, лишь бы просто его не было где-нибудь рядом, и желательно никогда.

“Не открывай” – говорил ей внутренний голос, – “Просто не открывай, ему надоест, и он сам уйдёт”.

Но, как же любовь? Когда-то он ведь просто любил её, дарил цветы, просил прощения.

Милана, прошу тебя, открой, я не причиню тебе вреда.

Вот! Он же говорит – не причиню. Но почему он тогда с молотком? Почему бы не задать ему этот вопрос. Мешает, наверное, стеснение. Милана такая раскрепощенная во многих вещах, но не в вопросах права на безопасность жизни.

Но всё же Милана колеблется. Пришёл бы он с цветами, она бы открыла без лишних вопросов. Но этот уровень сложности для Роберта был уже слишком прост, он многократно уже испытывал свою игрушку разными путями не для того, чтобы вот так вот получить её расположение с помощью пары гнилых бутонов с клумбы. Это лёгкий уровень сложности, а он любитель игр на уровне “кошмара” и “хардкора” на спидране, а чем компьютерные игры так уж сильно отличаются от жизни? Да и она ведь должна любить его не за цветы! Их любовь уже давным-давно на другом уровне – на уровне “вопреки всему”.

Я просто заберу свои вещи и уйду! – говорит Роберт.

Звучит убедительно, ведь у неё в квартире действительно остались его вещи.

И чёрт же её дёрнул их оставить! Нет, чтобы выбросить в окно, как в прошлый раз когда он уходил разбрасываясь проклятиями, и рассказывая целому району, кто такая Милана, что она на самом деле стерва и истеричка. Впрочем, что мешало ей сделать это прямо сейчас?

Лови свои вещи в окно! – прокричала она с вызовом.

Сделаешь так – сломаю дверь.

Оказаться в зоне доступа этого психа после того, как ему придётся сломать дверь казалось ей более пугающим, чем послушно открыть её и просто выслушать. Выслушать все его обвинения, хамства, оскорбления, выдуманные измены. Понаблюдать, как он машет перед её лицом кулаками, или в данном случае – молотком. Потом его отпустит, он пойдёт к себе, или может, даже будет извиняться и говорить что это всё на самом деле от очень большой любви. И на какое-то время он сможет побыть в спокойствии. Но что потом?

Об этом она подумает потом.

А пока она на свой страх и риск открывает ему дверь.

Он входит спокойно и вальяжно, ощущая себя полнейшим хозяином положения. Милана не возмущается, не пытается его отчитывать, как это было раньше, она молча ждёт, что будет дальше, с покорностью человека, который уже просто устал и потом уже просто потерпеть, чем бороться.

Въедливые слова врезались ей в мозг, словно шурупы от навязчивой соседской дрели в стену.

Он по-хозяйски прошелся по квартире, увидел Миланины кружевные трусы в стиральной машине и констатировал что-то вроде “для меня такой красоты не надевала”.

У Миланы аж зубы свело от злобы и несправедливости. У неё прямо сейчас никого не было, и она была готова отдать многое, чтоб в её жизни не было и его!

Но она постаралась сдержаться. Сейчас он покажет свой очередной спектакль одного актёра и просто свалит. Просто перетерпеть и никому не рассказывать, что ты такая бесхарактерная дура, ведь тебе все говорят, что ни в коем случае не открывай дверь психопатам, но ты не слушаешься, ведь он же сказал что “просто заберёт вещи” а ведь всегда делает то, что говорит!

Милана держится молодцом. Внутри всё кипит, но она старается вести себя спокойно, и изо всех сил изображает недоумение, зачем он вообще явился к ней. Равнодушие его злит, и он старается всё сильнее, но Милана считает что действует правильно. Хотя правильно было, конечно, просто не открывать дверь.

Она понимает что ошиблась, когда молоток начинает летать перед её лицом. Вот теперь она уже теряет самообладание и ей становится по-настоящему страшно, она начинает умолять Роберта прекратить, но тот уже словил волну, он уже на гребне кайфа, её страх, боль, и унижение, которые он наблюдают своими глазами, поступают в его мозг словно и запускают работу дофаминового завода в его теле, и извращенное удовольствие накрывает его с головой.

Ты правда такая идиотка, что поверила, что я так просто отпущу тебя и дам тебе жить дальше, и весело шлёндать по этому миру, раскачиваясь на новых х…ях, проститутка?

Милана в ужасе и адреналине. В какой-то момент она начинает верить, что он пришел убить с её с молотком. И тогда ей ничего не остаётся как взять своё средство защиты.

Она снова включает парогенератор. А он уже и готов.

Глава 1.

Зимнее утро как всегда было очень тёмным. Раньше Милана особо не стремилась на работу, поэтому старалась прийти попозже, наскоро одеться-накраситься-выпить воды – остальное, при желании, на работе, а завтрак вообще не являлся для неё чем-то обязательным.

Но сейчас всё было по-другому. Она впервые за всю свою трудовую деятельность пришла на работу самая первая. Её встретил темный коридор и малопонятные звуки. Впрочем, её мысли занимало совсем другое – тело, валяющееся на кровати в её комнате, пока ещё без сознания.

Вся опустошенная от ужаса вчерашней драки, она прошла за своё рабочее место и включила компьютер. Во всём здании автоматически зажглась иллюминация, в кабинете засверкали гирлянды. Напротив её рабочего стояла включился телевизор. Это был не обычный телевизор с каналами, ютубом и прочим. На этом экране отображался рейтинг лучших работников месяца. Милана в нём, как всегда, была где-то ближе к концу. Но сейчас для неё это не имело совершенно никакого значения. Все мысли были о вчерашней стычке, а скорее – бойне, из которой впервые в жизни смогла выйти победителем.

Но какой ценой?

“А ведь он может запросто пойти в полицию. Такие крысы как он, презирают ментов лишь пока сами не пострадают. Он всегда меня настраивал против полиции, чтобы я не жаловалась, но сейчас он вполне может это сделать”.

Начал накатывать ужас.

Да и о победе думать было рановато.

Роберт в эту ночь был особо неистовым и ужасающим. Он ломал молотком мебель, крушил технику, искромсал дверь в ванную, телевизор и игровую приставку. Но самое ужасное – он вовсю размахивал молотком перед её лицом. Милана впервые в жизни поняла, что бывший сожитель вполне может её убить, и поверила в это всем сердцем.

Иначе она никогда не прижгла бы ему правый глаз 150-градусной паровой струей.

Как ни странно, это его и остановило. Но надолго ли?

После того, как он отказался ехать в больницу, она наложила ему компресс. Он извинился, так механически равнодушно, уже даже не пытаясь изображать раскаяние. И беспардонно завалился спать у неё на кушетке.