Нечестная игра. На что ты готов пойти ради успеха своего ребенка - страница 21

Бек закрыл багажник, упер левую ногу в бампер с потертой наклейкой «Прочувствуй игру Берна!» и наблюдал, как команда пакует рюкзаки на дальней стороне поля. Позвонила Азра.

– Как прошел матч? – спросила она.

– Полная победа! – небрежно бросил Бек, не желая вдаваться в подробности. – Оба играли хорошо.

– Здорово. Слушай, Бек. Я вчера получила письмо из школы. Эйдана могут взять в «Перспективу».

– Это еще что?

– Программа для одаренных в Школе Святой Бригитты. Она какая-то непонятная, занятия всего раз в шесть дней. Самое странное, что он проходил тестирование прошлой весной, но тогда его баллы то ли неправильно посчитали, то ли перепутали с данными Чарли. Методист отловил эту ошибку на прошлой неделе: у них сейчас проходит анализ экзаменационных результатов для этой новой совместной программы бюджетных школ. Но если мы захотим, Эйдана туда возьмут.

– А Чарли?

– Тут плохие новости, – сказала Азра тише. – Эйдан набрал на пятнадцать баллов больше, чем Чарли.

– Бредятина какая-то!

– Я тоже удивилась.

– Значит, Эйдан не пойдет в «Перспективу». Откажемся, и все.

Пауза.

– Может, пусть сам решит?

– У нас совместная опека, не забыла? А еще у нас либеральная демократия.

– Почему ты так резко против, Бек? Дело в том, что они делают упор на исключительность?

– Ну да.

– Бек, слушай, у тебя трастовый фонд. Да ради всего святого, ты сам учился в Беннингтоне! И вообще, твоя семья – одна из самых…

– Ну ты сравнила…

– Что?

– Слушай, я помню программу для одаренных еще с младших классов. Их называли «дети «Футура».

Бек повернулся к пику Пайка. Воспоминания нахлынули волной, растревоженные словом «одаренные».

– В этой программе участвовало двадцать – двадцать пять детей из всей школы. У них была особая классная комната недалеко от столовой. Огромные окна. В одиннадцать пятнадцать по громкоговорителю объявляли: «Детям «Футура» явиться в стеклянную комнату». И больше их не видели до большой перемены, когда они могли общаться со всякой шушерой вроде нас. Дети «Футура» не сидели на скучных уроках, не ходили на физкультуру. В пятом классе они на целую неделю поехали в Нью-Йорк.

– Но бедняжка Бек остался.

– Что говорить? Я не прошел отбор. Но я до сих пор могу всех детей в этой проклятой комнате назвать по именам.

Азра рассмеялась.

– Чего? – спросил Бек, невольно улыбаясь.

– А я думала, что знаю тебя как облупленного! Ты никогда не рассказывал эту историю.

– Это одна из постыдных страниц моей биографии: я навсегда остался вне этой стеклянной комнаты.

– Слушай, ну теперь речь-то идет не о тебе, ясно? Сейчас речь об Эйдане, а ему там может действительно понравиться. Да и занятия по этой программе проводятся всего трижды в месяц. Я думаю, все не так уж страшно.

– Хмм, – уклончиво протянул Бек. Он посмотрел на поле. Ссутулившийся Чарли плелся один вдоль линии ворот, пиная комки земли.

Когда Азра и Бек еще были женаты, у них не было разногласий насчет воспитания близнецов. Никто не сходил с ума по поводу того, что и в каком возрасте дети должны уметь, никто не требовал от них отличных отметок и выдающихся достижений. Азра была спокойной мамой, по-колорадски мягкой и расслабленной. Это разительно отличало ее от нервозных Саманты и Роуз с их дочурками с картинки: по воскресеньям верховая езда, по понедельникам скрипка, по вторникам балет. А хуже всех была Лорен, самодовольная и зацикленная на талантах своей дочери. Потом, когда Тесса сорвалась с цепи, мамаша стала боготворить гениальность своего сына. Самые большие разногласия между Азрой и Беком в отношении близнецов начались после развода и всегда касались спорта. Азра не хотела, чтобы дети начали играть в выездных матчах сразу после второго класса. Она утверждала, что мальчики еще малы для такого уровня конкуренции. И кроме того, туда так долго ехать!