– Ты, наверное, права, – вздохнула она, садясь на кровать с противоположной стороны, и печально добавила: – Твоего герцога не назовешь симпатичным!
– Вот как? – взвилась Александра, мгновенно бросаясь на защиту Джордана. – Но у него благородное, мужественное и… и очень необычное лицо.
– Неужели? – осведомилась Мэри Эллен, едва сдерживая смех и притворяясь, что изучает свои коротко остриженные ногти. – Ты не находишь, что волосы у него чересчур темные, кожа слишком загорелая, а глаза какого-то странного цвета?
– Они серые! Прекрасный, редкостный оттенок серого!
Не отрывая взгляда от разгневанной подруги, Мэри Эллен деланно-невинно пожала плечами:
– Но ведь нельзя же зайти так далеко, чтобы осмелиться уподобить его греческому богу?
– Греческий бог, подумаешь, – фыркнула Александра. – Ну уж нет!
– В таком случае с кем же его можно сравнить? – поинтересовалась Мэри Эллен, не в силах больше скрывать, как забавляет ее страстная влюбленность Алекс.
Александра смиренно понурилась, признавая поражение.
– О, Мэри Эллен, – благоговейно выдохнула она, – он точная копия «Давида» Микеланджело!
Мэри Эллен с мудрым видом покачала головой:
– Ты любишь его. Не отрицай. Твое лицо так и светится при одном упоминании его имени. Ну а теперь скажи, – умоляюще попросила она, – каково это… любить мужчину? Пожалуйста!
– Ну… – протянула Александра, испытывая настоятельную потребность исповедаться, хотя разум взывал к ее рассудительности и сдержанности, – это совершенно необычайные, но волнующие ощущения. Когда я сталкиваюсь с ним в холле, чувствую себя точно так же, как при виде папиного экипажа, подъезжающего к дому… счастливой, но одновременно боюсь, что выгляжу настоящим чучелом, и переживаю, что он уедет, если я не стану его развлекать и не сумею вести себя как надо, и тогда… потеряю его навсегда.
Мэри Эллен так не терпелось узнать побольше о восхитительных переживаниях подруги, что она не задумываясь бросила:
– Не будь глупенькой! Как он может оставить тебя, если вы поженитесь?
– В точности как папа покинул маму.
В зеленых глазах Мэри Эллен на миг мелькнуло сочувствие, но девушка тут же встряхнулась и просияла:
– Ничего не бойся! Все это уже в прошлом, и, кроме того, через четыре дня тебе исполнится восемнадцать, а это означает, что ты становишься настоящей женщиной!
– Но я не чувствую себя женщиной, – измученно пробормотала Александра, пытаясь облечь в слова все, что так тревожило ее с той минуты, как она встретила человека, похитившего ее сердце. – Мэри Эллен, я не знаю, что сказать ему. Меня никогда не интересовали мальчики, и теперь я просто не знаю, о чем говорить и что делать. Либо я выпаливаю первое, что приходит на ум, и выгляжу совершенной дурочкой, либо теряю голову и превращаюсь в соляной столп. Ну как мне быть?
Во взгляде Мэри Эллен блеснула гордость. Все знали, что умнее и ученее Александры нет человека в деревне, хотя никто не мог бы назвать ее красавицей, но также никто не считал, что у признанной деревенской красотки Мэри Эллен имеется хоть капля мозгов. Говоря по правде, даже родной отец нежно называл ее своей прелестной маленькой тыквочкой.
– О чем ты говоришь с мальчиками, которые приходят к тебе в гости? – умоляюще продолжала Александра.
Мэри Эллен нахмурилась, пытаясь выказать тонкий ум, в существовании которого не сомневалась подруга.
– Ну… – медленно протянула она, – я давно заметила, что мальчики любят говорить о себе и о том, что их интересует. Все, что нужно, – задать подходящий к случаю вопрос, и парень сам заговорит тебя до полусмерти.
