Недействительность. Или «эффект Манделы» для начинающих - страница 4
Обвинители тех, кто подметил что-то изменившееся (при этом не должное меняться!) в окружающем мире, – в слабой памяти, былой невнимательности, ошибках, необразованности, путанице, недоучёте побочных событий, недопонимании тонкостей и т. п. – берут на себя слишком много. По той причине, что у них самих нет медсправки о приоритетности их восприятия относительно других людей и первостатейном качестве их собственной памяти. При этом надо понимать: память каждого человека – это значительная составляющая его личности,можно сказать, он сам. Всё отношение человека к чему-либо новому формируется с опорой на то, что он успел усвоить. И хотя формально-эстетические моменты в этом мире вторичны, и от них в целом ни тепло, ни холодно, – человек не белый лист; надо уважать его ментальный базис, о чём лично он уверенно может сказать «а я помню вот так» и стоять на своём до последнего. Потому что он не флюгер, не безличное и безразличное нечто, кусок биомассы, профайл в социальной сети, а всё-таки мыслящее существо с убеждениями. Если есть у него какая-то убеждённость – она на что-то опирается; и когда эту опору в себе находит много тысяч людей, относительно чего-то, это не просто «им показалось», или они все дружно ошибаются…
4. Почему просто «направленный из прошлого», а не «инициированный в прошлом», «запущенный из прошлого»? Потому что такие прилагательные использовать рановато; для этого надо иметь очень серьёзные основания, которых пока нет. Нужно лишь констатировать, что неизвестные истоки мутаций – это не сегодняшнее переписывание на скорую руку; это внезапно случилось сразу в прошлом, с момента созидания чего-то или происшествия, далее (позднее) имеющего свои отражения в инфосфере. Идёт от старта и «далее везде». Звучит невероятно, странно, глупо, но тем не менее. Однозначно можно отметить: меняются вещи, появившиеся и случившиеся десятилетия назад. Информационные свидетельства – за неимением возможности ознакомиться с прошлым непосредственно – говорят о мутациях изначального характера, исторически честных, если можно так выразиться. Это, увы, не в наше время кто-то что-то подтёр, подретушировал, подредактировал; это «так было всегда».
Смотрим в сети, например; видим, что на фотоснимке объекта 1960-го года, сделанном в 1980-м году и виденном нами в 1990-м году, нечто уже не совсем «правильное», – в смысле, как мы сейчас (ещё) помним, до эффектирования, – а что ж так вглубь? Зачем так обстоятельно «подделывать»? Нам туда не не попасть, ни в 1960-й, ни в 1980-й, по физическим причинам; тех времён больше нет и тех людей (в том числе, местами, и молодых нас…). Им тогда – всё равно. Землянам 1937-го года проживания, имевшего место, например, совершенно безразлично, как нынче выглядит эмблема Фольксвагена, созданная в том году. Сейчас они уже почти все на кладбище, а прошлое ушло в прошлое, его больше нет рядом и нигде вообще. То же самое относится к кинозрителям образца 1950-х годов: им уже по большей части безразлично, насколько близко находится родинка к верхней губе у Мэрилин Монро…
С этими мутациями имеем дело мы, в конце первой четверти 21-го века, – а убеждённость, что они имеют (закономерно обретают?) свои корни в прошлом, появляется, если задуматься о процентной доле изменившихся материальных, фото-, видео- и текстовых свидетельств, относительно нашей коллективной памяти. 99,9…% контента мутирует, что подразумевает: это не сонм ретушёров и видеомонтажёров, режиссёров и актёров озвучания, редакторов и цензоров стараются (во всём мире, причём, оффлайн и онлайн), – на такое количество работников художественного труда просто учебных заведений не хватит, как и финансирования на решение такой задачи. Это, с позволения сказать, «изначально так и было», «было на самом деле», и все остальные подобные выражения (которые употребляют субъекты, в основном плывущие по волнам чужой памяти…). Тем более, что