— Йон, ты свихнулся?
Главный врач Императорского госпиталя проигнорировал вопрос.
— Зря ты не остался на экзамен, Берт. Девочка очень талантливая. Она не просто вызубрила всё, что смогла найти. Она экспериментатор. Показала нам несколько собственноручно разработанных схем заклинаний, а когда Вейла попросила её придумать что‑нибудь интересное из исходных данных, она придумала! Представляешь? Работать со схемами в шестнадцать лет — уму непостижимо!
— Две магоктавы, Йон, — чуть не взвыл Арманиус. — Было бы хоть двадцать! Ну пятнадцать! Но две!
— Знаешь, — усмехнулся Валлиус, — если бы у этой девочки было хоть немного больше дара, она бы горы свернула и научилась вспять реки поворачивать. Так что нам, может, повезло, что у неё всего лишь две магоктавы.
У Берта появилось ощущение, что он разговаривает со стеной.
— Йон… хорошо, допустим, я подпишу. Как она экзамены будет сдавать?
— Это уже её проблемы, не твои. Знаешь, я даю своим пациентам рекомендации, как они должны себя вести после выписки из госпиталя, но следить за тем, выполняют ли они их, уже не моя обязанность.
Врачебная железная логика.
— Ладно. Пойми ты, если мы примем эту… Эн Рин, появятся и другие —какие‑нибудь Ри Нэн, Ни Рэн и прочие, которые тоже захотят учиться в университете. Этим мы создадим определённый прецедент, понимаешь?
— Ерунда, — отмахнулся Валлиус. — Как повалят, так и отвалят. У нас ты есть в качестве цепного пса. Всех прогонишь. Но её не принимать, Берт — преступление. Послушай меня, старика, и поверь моему опыту. Эта девочка войдёт в историю. Я чувствую.
Несколько секунд Арманиус молча смотрел на своего университетского наставника, давно ставшего другом, и не мог придумать, что бы такое ещё сказать, дабы уговорить. А потом плюнул и поставил подпись на приказе.
Всё равно ведь не выдержит, вылетит на первой же сессии. Не может быть иначе. Не может быть. И все тут.
Теперь, вспомнив и экзамены, и этот разговор, Арманиус испытал весьма противоречивые чувства. С одной стороны, он был прав тогда. Вероятность того, что из Эн Рин выйдет толк, была куда меньше обратной, и ректор не видел смысла рисковать. Но прошло десять лет, и история рассудила иначе.
Хотя… какая уж там история. Девчонка эта сама творила свою историю. Сама придумала способ сдавать экзамены по предметам, где требовались магоктавы, сама выдержала травлю, которая наверняка была, и сама поступила в аспирантуру, взяв тему, считавшуюся безнадёжной.
Недостойная, значит… Что ж, по крайней мере теперь понятно, почему Эн его недолюбливает. С её-то гордостью это совсем не удивительно…
***
После работы мы с Роном встретились в нашей любимой пивнушке. Вообще в Старой Грааге как в элитном районе было мало мест для того, чтобы посидеть с друзьями и при этом не разориться, но мы, прожив здесь десять лет, знали парочку. Трактир «Свинтус» подходил для этого идеально. Я была любительницей местных пончиков, Рон же обожал пирожки с курицей и грибами, а также мясной рулет, салат «Маг‑обжорка» с солёнымигурцами и, конечно, пиво. Светлое или тёмное, сваренное хозяйкой «Свинтуса» Элис Лаагш, оно прекрасно бодрило и почти не пьянило. Конечно, если не перебарщивать.
— Снимай, — потребовала я сразу, как мы сели за столик, и протянула Рону руку, на которую он несколькими днями ранее повязал нитку‑амулет. — Твоё чудо мне сегодня чуть пациента не угробило.
