Уйду я, как же! Мне магию нужно обуздать, чтобы маму найти. А этот гад, который, к слову, народ на площади мог погубить, ещё ультиматумы ставить будет?
Вот сам пусть отсюда и идёт прямиком к инквизиторам! И объясняет, какого лешего задумывал тот ужас! Планы я ему испортила? Ещё раз испорчу!
— Войдите! — раздаётся женский голос за дверью, после того как я стучу в высокую двустворчатую дверь оттенка вишни.
— Добрый день, — здороваюсь, едва войдя в просторную приёмную.
Худощавая дама, увлечённая какими-то документами, неохотно переводит на меня взгляд. На самом кончике её острого крючковатого носа висят очки. Вот-вот соскользнут.
— Могу я увидеть господина ректора?
— По какому вопросу? — сухо и строго звучит её голос.
— Мне… эм… Мне нужно сообщить ему важную информацию.
— Информацию? Вы что, новенькая? В письменном виде оформите. Ректор занят, — хмыкает дама, поднимает из стопки желтоватый тонкий лист и тычет им в мою сторону.
— Нет. Простите, мне нужно лично ему сообщить…
— Лично? — изгибаются тонкие, нарисованные углем брови.
Боги! Да она как охранная собака, ни за что меня не пустит, пока не потреплет как следует. И как мне быть?
— Что тут у вас, Сандра? — выходит в приёмную из кабинета ректора мужчина среднего роста с внушительным животом и длинными белёсыми волосами.
Это и есть глава академии?
Да, точно. Он. Вон и портрет его на стене висит в позолоченной раме. Несколько неверная интерпретация художника, приукрашенная немного, но сходство имеется. Щёки розовые, небольшие залысины на висках.
— Господин ректор, тут у нас новенькая к вам рвётся… — начинает секретарь, но ректор перебивает её неожиданным хлопком в ладоши.
Его маленькие глаза-бусинки вспыхивают при виде меня, а губы расплываются в слащавой улыбке.
— Мира Отта! — выдаёт он. — Наша первая стипендиатка по личному приказу Его Величества.
Теперь понятно. Эта улыбка не для меня, а для тех, кто, по мнению ректора, может стоять за моей спиной. Вот только, если они и есть, я не знаю, кто это.
— Что вас сюда привело? Документы принесли? Насколько я знаю, вас оформили в частном порядке.
— Господин ректор, простите, что беспокою, но… инквизиторы, — чуть понижаю голос, чтобы лишние уши не слышали, — сказали в случае чего идти сразу к вам.
— Инквизиторы? — моментально бледнеет мужчина, оглядывается, а затем велит мне зайти в кабинет. — Никого не впускать! — рявкает даме в очках, захлопывает дверь и выжидающе смотрит на меня. — Что случилось, мисс Отта? Вас кто-то обидел?
— Нет, — мотаю головой, а сама думаю, как лучше объясниться.
Снова в душе это странное чувство, будто ябедничаю. Вспомни, он пожар на людной площади хотел устроить. И завтра это может повторить, если вовремя не остановить. За это я готова отвечать? Нет.
Тогда к гоблину страхи и сомнения.
— Я видела человека с площади, того, кого не смогли поймать, — выпаливаю в надежде, что станет легче, но совесть всё также терзает.
— И где вы его видели? — вопрос звучит скорее с раздражением, а не с любопытством, а вся доброжелательность ректора тут же сходит на нет.
Странно...
— Здесь. В академии, — говорю, внимательно наблюдая за резкой переменой настроения главы академии.
— Да вы что?! — ещё сильнее злится.
— Инквизиторы велели связаться с ними через вас, если я вспомню что-то ещё о том дне или увижу кого-то. Вот я и пришла, как было велено, — сообщаю ректору, а в голове зарождаются странные подозрения, будто он вовсе не хочет, чтобы преступник был пойман.
