— Полюбоваться закатом.
На набережной? У всех на виду? Да что с ним такое сегодня? Что вообще происходит?!
— Да это… это необязательно. Спасибо, конечно, Сергей Николаевич, но…
— Я понял, я понял, — Карташов кивнул и заелозил руками по столу, перебирая бумаги.
Мне стало жутко неудобно за себя, за него, за всю эту обстановку. Я извинилась и выскочила из кабинета, как ошпаренная… чтобы тут же попасть в сети Кораблёвой.
Коллега вцепилась в меня, а я настолько опешила от всего услышанного, что не смогла удержать язык за зубами.
Наталья слушала меня с открытым ртом, и стоило мне завершить свой короткий рассказ, в полнейшем молчании воздела руки к небесам, за которые сошёл потолок приёмной.
— Стешина, не смей профукать этот шанс! — зашипела она на меня, с опаской косясь на закрытые двери мэрского кабинета.
— Наташ, ты сдурела? — зашипела я в ответ. — Какой ещё шанс?
— Да такой! — красиво подведённые глаза Кораблёвой горели. — Я тебе давно говорила, что он к тебе неровно дышит. Давно! А ты не верила. Вот теперь видишь?
— Да он просто…
— Да хватит дурить-то! — оборвала она меня. — Ну не прикидывайся, что ничего не понимаешь, а? Хватайся за этот шанс и используй его по полной. Легально разведён, при статусе, приятной наружности. Чё тебе ещё надо-то?
И я пыталась сообразить, а чего мне действительно ещё надо-то, когда мы неловко молчали в комфортабельном салоне его авто. Шофёра он отпустил и сам сел за руль.
Ощущения, что я нахожусь бок о бок с мужчиной «при статусе», не было. Кажется, Карташов робел даже сильнее, чем я. И, честно сказать, его нервозность лишь усиливала мою и вообще порядком выматывала.
Но к чему жаловаться? Я ведь сама на всё это согласилась. Меньшее, что я могла сделать, это хоть как-то разрядить обстановку.
— Как прошли ваши переговоры?
— А? — мой собеседник так и встрепенулся, будто совсем не ожидал, что я нарушу молчание. — Вы про Михайлова?
Я кивнула, уставившись на дорогу.
— Хорошо. Даже более чем.
Такой ответ меня совсем не порадовал.
— Мы сегодня обговорили с Радовым кое-какие детали по телефону. У местного бизнеса, конечно, возникают определённые опасения всякий раз, когда на поле заходят крупные игроки, особенно если речь о столице, поэтому предстоит ещё целая череда согласований. Вы извините, Ксения, что я так обтекаемо вам отвечаю, но сами понимаете, в детали посвящать я вас не могу.
— Да вы что, Сергей Николаевич, — я поёжилась в своём кресле, с неприятной отчётливостью ощутив, как на меня давит пристёгнутый ремень безопасности. — Не нужно никаких извинений. Мне и в голову бы не пришло о таком вас расспрашивать. Хотела разговор поддержать, только и всего.
Хотела бы я, чтобы всё произнесённое было правдой. Но к чему себе-то врать? Я дёргалась и переживала от неизвестности, втайне надеясь, что московский проект отвергнут и Радов отбудет восвояси. А ещё жутко досадовала на то, что моё настроение вдруг стало так сильно зависеть от этого человека. Как в школьные годы, когда любой день его прогула воспринимался мной как манна небесная. Вот только жаль, что невзирая на типично хулиганский характер, Радов старался уроки всё-таки не пропускать.
Но мы давно не в школе. И появляться в мэрии он каждый день не обязан. Угомонись, Стешина. Пусть даже с проектом всё выгорит и он останется здесь надолго. Может, ты и видеть-то его не будешь.
И только-только я уцепилась за эту простую, но очень приятную мысль, как мой собеседник решил внести крохотное, но важное уточнение.
