Недруг - страница 7

– Джуниор, я правда очень устала. Так что, если ты не против, я посплю.

Она отворачивается.

Да, хорошо, конечно, отвечаю я. Поговорим утром.

Я ухожу.

Но когда подхожу к двери, она зовет:

– Джуниор?

Да?

– Можешь, пожалуйста, закрыть за собой дверь?

Конечно, говорю я.

Я не комментирую, что в комнате станет жарче, если закрыть дверь. Ее это только разозлит. Но когда я уже почти закрываю дверь, мне в голову приходит тревожная мысль. Я заглядываю в щелку.

А, и еще. Как ты узнала?

Она поворачивается ко мне лицом.

– Узнала что?

Когда машина остановилась, и Терренс еще не вышел, ты сказала: «Должно быть, ему что-то нужно». Как ты узнала, что в машине мужчина?

– Я так сказала?

Ага.

– Ты уверен?

Да.

Она громко вздыхает.

– Не знаю, Джуниор. Я это без задней мысли. Просто сказала, не раздумывая. Спокойной ночи.

Спокойной ночи, говорю я, закрывая дверь.

Когда я добираюсь до комнаты для гостей и смотрю на небольшую односпальную кровать, застеленную чистыми белыми простынями, с другого конца коридора доносится щелчок замка двери нашей спальни.

Когда получаешь какую-либо важную, неожиданную, повергающую в шок новость, которая может изменить всю жизнь, – примерно как та, которую нам принес Терренс, – то все странным образом меняется; особенно ход и порядок мыслей.

Вот что я узнаю о себе.

Что́ во время визита Терренса, что́ неделю-две после, Грета была на взводе, замкнулась в себе. Ни с того ни с сего ей вдруг захотелось побыть одной. Мы вместе ели, но мало разговаривали. Она избегала контакта со мной. Почти всю неделю после его визита она хотела, чтобы я спал в другой комнате, и так я и делал. Наконец она сказала, что я могу вернуться в нашу постель. Но от нее исходило напряжение. Она лежала рядом, и я чувствовал ее беспокойство. Оно было почти осязаемым. Кажется, она едва ли спала. Утром признавалась, что почти не смыкала глаз. Так продолжалось долгое время.

Но постепенно настоящая Грета – привычная Грета, та, которую я знаю, – возвращалась. Так устроено время. Оно восстанавливает равновесие. Тревога превращается в спокойствие. А шок, каким бы острым он ни был, проходит.

Грета пришла в себя и перестала меня отталкивать. Жизнь, которую мы вели до получения известия о лотерее, продолжилась. Пролетали недели, месяцы. Мы вошли в привычный ритм. Работа, еда, сон. Жизнь всегда возвращается на круги своя. Вот чего мы, люди, желаем – уверенности в будущем, стабильности, комфорта.

Но радикальные изменения произошли – в моем внутреннем цикле, моем внутреннем мире; и пока никто этого не видит, даже Грета. В общем и целом визит Терренса длился менее трех часов; с одной стороны, вторжение в жизнь не слишком продолжительное, но все же разрушительное и значимое.

Дни складываются в недели, а те – в месяцы. Так проходит год. И еще один. Жизнь идет своим чередом.

Но я думаю о его визите каждый день.

С Гретой мы редко говорим об этом. Когда я завожу об этом разговор, она обычно меняет тему. Я узнал, что попал в предварительный список, и начал думать о будущем: что меня ждет, что может произойти, а что не может; что будет, выбери я один из двух вариантов; стоит мне лететь или не стоит; какие плюсы и минусы в каждом случае. Еще я стал думать о прошлом. О своем прошлом, о том, что было раньше, о том, как я стал тем, кто я есть сейчас. О всем значимом. О ценных моментах, которые успел забыть. Воспоминания о каких-то конкретных эпизодах накатывают волной. Вспоминаются первые несколько лет, что мы с Гретой прожили в нашем доме, и как тогда была устроена наша жизнь.