Нефилим - страница 8

Слово это в переводе на все известные, но давно не используемые, языки, было не только начертано над каждым из Ворот, повторяя очертания арок, но и неразрывной Спиралью обвивало ту часть Пирамиды, что возвышалась над Стеной. Особенно впечатляло это зрелище на фоне заходящего Солнца, когда включались аккумуляторы, заряжавшиеся от солнечной энергии или потока фотонов, который проходил через озоновые линзы и фокусировался на волновых преобразователях, выстилавших грани Пирамиды. По Спирали начинали перебегать разноцветные огоньки, и казалось, будто ее кольца то расширяются под действием центробежной силы, то свиваются, сжимая грани Пирамиды в стремлении максимально заострить ее сияющий Пик. И то, и другое было, однако, оптическим обманом, фокусом, сработанным «крохоборами» к недавно прошедшему Юбилею Устроителя. Был слух, что Он всячески старается скрыть эту дату, но эта ложная скромность мало кого обманывала. Льстецы – приближенные из Белых – даже представили к этой дате некое изыскание, согласно которому Юбилей Устроителя, точнее, дата его Явления (в отличие от банального «рождения из утробы») была мистическим образом связана с основанием самой Пирамиды. Мол, Явление и Пирамида суть две стороны, две ипостаси единого Нечто, составляющие неразрывное Тождество, зримым символом которого и был сияющий Пик. Символической представлялась и ритмичная пульсация энергетических потоков внутри Спирали, выражавшая совокупное стремление к Истине всех обитателей Пирамиды. Меня всегда невольно завораживала эта картина; вспоминалась некая древняя мудрость, где Спираль трактовалась как символ прогресса, и ее витки представлялись ступенями восхождения к Всеобщей Гармонии.

То, что ее воспроизвели в зримом, торжественном, подавляющем своим величием, виде – с той точки, где я стоял, Пирамида и обвивающая ее Спираль перекрывали примерно треть моего «конуса обозрения Вселенной» – виделось мне смесью тотального атавизма и ностальгии по этим наивным, но столь утешительным, представлениям. Влияние Спирали ощущалось и внутри Пирамиды; мерцающее свечение проникало сквозь матовые стены и потолки рабочих секций, жилых отсеков, целомудренно оставляя в тени репродуктивные камеры с заботливо застеленными постелями, уютными угловыми диванчиками, накрытыми столиками яйцевидных очертаний и виноградными гроздьями динамиков по углам. Здесь в неизменном виде воспроизводилось древнейшее таинство под названием Коитус; обряд, имитирующий поклонение давно почившему Божеству, осиротевшее место которого последовательно занимали эфемерные, искусственно созданные, культы.

Не вижу смысла вдаваться в их тонкости (это занятие для специалистов); тем более, что сущностной разницы между ними я не вижу. Культ Устроителя основывался на аналогичных основаниях, зримым воплощением которых и являлась Пирамида. Иногда, в разговорах, ее коротко именовали Храмом; это древнее словечко хоть и считалось почти жаргонным, но подчеркивало глубинную, культовую по своей сути, основу всего сооружения. Слово Коитус считалось запретным, его произносили шепотом лишь непосредственные участники обряда, когда их собирали в Зале, прежде чем распределить по камерам. Порой этот шепот приводил участников в такой экстаз, что обряд начинался прямо в Зале; поднимающиеся испарения размыкали контакты светодиодов, в полумраке, подсвеченном переливчатым сиянием Спирали, начинала звучать музыка, вентиляторы, скрытые под решетками в полу, наполняли пространство теплыми воздушными потоками, отчего ткани сами спадали с тел и плавно парили над обнаженными плечами и спинами. Из рук в руки переходили чаши с возбуждающими напитками, и в таком состоянии ни о каком избирательном распределении уже не могло быть и речи.