Неформат. Запретная тема - страница 17

Короче говоря, сидит в этом ресторане элита ульяновская, партбоссы, все кивают моему спутнику, здороваются. А он все со мной заигрывает: «Что ж ты отказываешь? Я знаешь кто?» Ну, я его сразу на место поставила, что мне совсем не нужно этого знать, потому как его должность и регалии на меня впечатления все равно не произведут. Народ на нас таращится, перешептывается. Ему это дело надоело, и он с заговорщицким видом предложил подняться к нему в номер. Я согласилась, потому как самой надоело быть объектом пристального изучения, как инфузории под микроскопом, но предупредила: «Идем, но без последствий!» Он хохочет: «Ну, какие с вами могут быть последствия?» Но меня голыми руками не возьмешь! «Сами, – говорю, – знаете ваши мужские последствия». Иду, думаю: «Я в Сибири с уркаганами справлялась, а тут какой-то московский босс! Подумаешь!» Поднялись. Я – спокойна и невозмутима, как Штирлиц. Выслушиваю его рассказ о себе: вдовец, взрослая дочь, живет один, работает начальником управления чего-то вычислительно-кибернетического в министерстве. И в процессе дегустации вина он принимается меня уговаривать: «Нечего тебе здесь, в Тольятти, делать, на заводе бандитизм сплошной, хулиганство, это все не для тебя!» Я, понятно, упираюсь, но сошлись на том, что на следующий день вместе с ним поеду и все сама посмотрю.

Сидели мы так, болтали, потом как-то я даже и не поняла, как уже лежали болтали, а потом и болтать перестали… Вот ведь как обидно, а? Всю жизнь мне попадались замечательные мужики, я могла с ними говорить о чем и сколько угодно, но вот дальше… – не хочу и все! Этот – тоже замечательный, чуть не до потолка прыгал: «Звоню, прямо сейчас звоню дочке, что женюсь!» Я его еле успокоила. В кровати, мол, я с ним оказалась от переизбытка информации и вина, а вообще мужчины меня не интересуют. Он аж на кресло плюхнулся: «Это как?» Я все доходчиво объяснила. Он, конечно, расстроился, уговаривал, мол, может, привыкну. Но я лишний раз окончательно уже убедилась – не мое это, и все!

А на следующий день на заводе было событие года. Из Еревана в Тольятти в командировку на завод приехала работать маляром девушка на лимузине… У меня еще и вид был божьего одуванчика… с Кавказа… Ой, директор над нами вился! Но в итоге я там и правда только два месяца продержалась, а потом взяла отказную бумагу – и в Ереван. Поклонник этот мой, Ванечка, долго потом звонил, мне его однажды так жалко стало, что я даже ему от всей души сказала: «Эх, вот если бы ты девушкой был…» После этого он и пропал совсем. Одумался, значит.

Проходит полгода, я заявляюсь к Вике и с порога спрашиваю: «Ну, что ты решила?» А она за это время все успела любовнику рассказать, тот оказался широких взглядов, все понял и оставил ее в покое. Муж сам по себе смылся к какой-то актрисульке и подал на развод. И вот, наконец, мы остаемся с ней вдвоем. Происходит все, кроме самого главного. Я просто не знаю, что делать. То есть интуиция в общем подсказывает, а в конкретике – нет. Ну, прикоснулись, поцеловались, а дальше-то что? Так я этого с ней и не поняла…

Подошло время, и я снова отправилась в Москву, поступать в МГУ, на этот раз – твердо на журфак. С Викой решили, что как только устроюсь, перевезу ее к себе. Даже кольцами с ней обменялись. Поступила я легко, толком и не поняла, что поступила. Обещали дать комнату в общежитии. Я сразу же подружилась со всеми, особенно с нашим администратором Валей, она мне ближе матери стала, в возрасте уже была, а мужчин не признавала, так девственницей и умерла. Я договорилась, что привезу Вику, отправила ей телеграмму и помчалась в Ереван. Еду в поезде, сердце из груди выскакивает, сама себе не верю – жизнь такая интересная впереди, учеба, Москва, Вика… Поезд подъезжает, я глазами ищу свою любимую… и вижу! Вижу… Вику под руку с каким-то мужиком. Подходит ко мне, улыбается и заявляет: «Знакомься, это мой муж. Кирилл». А у меня земля из-под ног уходит. «Как муж?! Какой муж?!» Поехали мы все вместе к нашим общим друзьям, там меня ждали, стол накрыли, народ подтянулся, поздравляют с поступлением, тормошат, обнимают, а я как во сне каком-то. В кошмарном сне. И ведь приехала с ним меня встречать, это же настоящий садизм! Ничего не говорила, не написала, скрывала – и вот, пожалуйста, какой-то скоропалительный брак. У меня даже руки тряслись от негодования.