Неформат - страница 32

Алый лыжный костюм невозможно шуршал в тишине комнаты, и Ляля, стараясь не

разбудить этим шуршанием Лильку (объяснять ранний подъём не хотелось), расставив руки и

ноги, как космонавт в скафандре, неслышно вышла из номера, стараясь не стукнуть болванкой

казённого ключа о дверь. Она помчалась по коридору, надевая тёплые варежки на ходу и громко

топая лыжными ботинками. Все в корпусе ещё спали, и Ляля понеслась вниз по лестнице,

перепрыгивая через ступеньки. Она на полной скорости вылетела на площадку первого этажа и с

разбега врезалась в него, так что он чуть не опрокинулся навзничь.

– Вы опять норовите упасть, Красная Шапочка! – воскликнул вчерашний знакомец,

моментально отходя от шока.

– А Вы опять меня спасаете, Дровосек! – отпуская его рукав, за который она

непроизвольно схватилась, и пытаясь скрыть смущение, ответила она. – А кстати, что Вы здесь

делаете? Мы же договорились встретиться в столовой. И, кстати, почему мы снова на вы?

– У меня, совсем кстати, есть ответ на все эти вопросы, – в тон ей подхватил Савченко. Ему,

как и вчера, с первой минуты легко с ней говорилось, как будто они знали друг друга вечность.

Или это горы так влияли? Атмосфера отдыха? В Москве он всегда чувствовал себя зажатым,

особенно с девицами, особенно с такими вот, от которых веяло духом столицы,– не чета

изотовским. – Я просто захотел встретить вас пораньше и во времени, и в пространстве. Достичь

этого можно, покрыв лишнее расстояние и сэкономив время. Почему мы снова на вы? Потому что

ты ещё не до конца проснулась, а во сне людям свойственна неземная учтивость, и в снах все

говорят друг с другом только на вы.

Она быстро взглянула ему в глаза, чтобы удостовериться, что он действительно шутит, и

кокетливо замахнулась на него варежкой:

– Да ну тебя, егерь! Ты опять забиваешь мне голову, как вчера, завиральными идеями. Я и

так вечером после бесед с тобой впервые в жизни на электророзетку стала глазеть и размышлять, что опаснее: сила тока или его напряжение?

– Я готов ответить на этот вопрос, как только мы решим, что важнее – позавтракать прямо

сейчас, а потом ехать на гору или наоборот?

Ляля с присущей ей женской хитростью ещё вчера определилась с этими приоритетами. Ей

ревниво захотелось, чтобы их двоих окружало как можно меньше людей – в ней проснулся самой

ей неведомый, невысказанный инстинкт хищника – хищника, который, овладев добычей,

стремится уединиться с ней в укромном, труднодоступном уголке леса, подальше от остальных

его обитателей. Мысль о том, что придётся делиться «добычей» – этим милым симпатичным

чудаком, быть с ним на виду у других, почему-то бесконечно раздражала её – как животное,

готовящееся есть корм, раздражают его докучливые сородичи.

Аккуратно, словно боясь спугнуть чуткую птицу неосторожным хрустом ветки, она сказала:

– Лучше сразу поедем на гору. Там сейчас никого нет – рано ведь. Рассвет хорошо

встречать наедине с природой. А то потом набежит толпа – в очередь на подъёмник стоять

придётся. Я вообще не люблю толпы народа, – соврала она без особой необходимости и, как

человек, который, соврав раз, уже не в силах остановиться, добавила: – Да и вообще я

застенчивая. А позавтракать можно прийти к самому закрытию, опять-таки меньше ждать

придётся.

– Решено! – воскликнул он. – Да здравствует приоритет пищи духовной над пищей

телесной! Мы идём любоваться восходом!

***

Сколько рассветов им удалось встретить вдвоём в те каникулы? Ему всегда чудилось, что