Нефритовый слон - страница 37

Что же, остается только уйти. Пусть посидит тут до ночи, а потом я подумаю, что с ним делать.

Я уже почти за порогом уборной, когда слышу за спиной жалобный стон.

– Что? Надумал? Голос.

– Таша, пожалуйста, не надо! Пощади! Умоляю!

– Я тоже умоляла тебя пощадить меня, когда ты шантажировал, торговался…

– Все было не так!

Крик вырывается с болью, я резко оборачиваюсь к нему и спрашиваю:

– А как было? Как?

Следующие два слова я читаю по его губам:

– По любви.

– Лжешь, скотина!

И тут он смотрит мне в глаза и шепчет:

– Уходи!

А потом в полный голос на весь этот треклятый человейник:

– УХОДИ!

Я стою в состоянии, близком к нервному срыву и замечаю, что он стиснул зубы, плотно сомкнул веки, веревки больно впиваются в руки и ноги…

– Юра, ты чего, а?

Это грязный прием, я знаю.

Он тут же открывает глаза и тихо, просяще зовет меня:

– Пощади!

Дальше мне кажется, что все происходит как в тумане.

Я иду, отвязываю ему руки, потом ноги, обнимаю за плечи, седлаю и шепчу на ушко:

– Обними меня. Если можешь. Или я сделала слишком больно?

Трясущимися от стягиваний руками он все равно обнимает меня за плечи, зеркально копируя мое предыдущее движение.

Я прижимаюсь к нему всем телом, кладу голову ему на плечо и начинаю трахать.

Уборная наполняется протяжным и долгим «Ааааа», а мне кажется, что вот-вот я предам сама себя и взмолюсь перед Творцом о том, чтобы этот миг не закончился никогда.

***

На работе я сижу смурная, вспоминая тот протяжный стон, но более взгляд. У меня ощущение, что как минимум у одного из нас или у обоих – раздвоение личности.

Одна личность любит, другая ненавидит. Это у меня. А у него одна личность – жертвенный, любящий и всепрощающий, а другая… тот жестокий гад, который принуждал меня к интиму в течение десяти лет.

Только вся ирония ситуации состоит в том, что первый принял правила игры и согласился быть моим рабом, а второго – я не помню. Вообще.

И теперь мне нужно что-то с этим делать.

Но мне и в голову пока не приходит, что именно.

Агния Викторовна принесла на работу шоколадные эклеры и сказала, что это вкус ее детства. Это подало мне идею. Мне нужно вкусить свободы! Ощутить ее вкус в полной мере. Тогда я решу, что делать с… псиной.

Потому что не смогу долго играть в свою же игру. И так уже за окнами осень, а все началось в августе.

А то я хожу в уборную облегчиться и всякий раз начинаю мастурбировать себя, представляя его внутри…

Поэтому после работы надеваю пальтишко, которое недавно купила себе, и иду гулять в Нескучный Сад.

На улице давно уже прохладно, гуляющих в саду немного, и я спокойно иду мимо деревьев и кустов, мимо Охотничьего Домика, вглубь Нескучного Сада, туда, где есть скамейки, на которые посидеть практически никто не приходит.

До рабства я обожала Нескучный Сад, и сейчас тут я ищу свой вкус свободы.

Выбираю скамеечку, включаю музыку в телефоне, достаю из сумки наушники.

И в этот момент слышу характерные звуки сзади скамейки, в лесу.

Осторожно поднимаюсь на ноги, ставлю мобильник в бесшумный режим, и тихо-тихо начинаю двигаться на звук.

Деревья давали хорошее прикрытие.

Приблизившись, из-за кустов вижу такую сцену:

У дерева на земле сидит женщина лет за тридцать, с расстегнутой на груди кофточкой, оттуда торчат полные груди с большими сосками. Ее руки привязаны к суку, мужским ремнем, а у нее между ног стоит на коленях мужчина лет за пятьдесят, и активно долбит ее в лоно.