– Но все же мы вторгаемся на их территорию, и у них нет возможности выучить правила дорожного движения…
– Да, верно. Именно поэтому вся деятельность человека в этих краях жестко ограничивается всякими разными правилам, нормами и прочими документами. Опять же – экологи за каждым твоим шагом следят. Так что мы приходим только за тем, что нам жизненно необходимо. Строим скважину, трубопровод и сворачиваем свое присутствие до минимума. Нефть и газ для выживания человека в самом прямом смысле сегодня необходимы. Ты ведь не станешь упрекать индейца лесов Амазонки за то, что тот убил кабана? Так и мы – берем только жизненно необходимое.
– Жизненно необходимое? А вон чукчи и алеуты да многие прочие северные народы живут без электричества, без машин, без супермаркетов – вот они действительно берут только необходимое. А мы-то много берем, если так-то подумать. Живут же за Полярным кругом в домах, изо льда вырубленных, или из оленьих шкур смастряченных, и ничего.
– Да, Вовчик, так-то оно так, только вот ты забываешь, что все эти чудесные народы живут под защитой и опекой нашей армии, потребляющей нефтепродукты за здорово живешь, а вот армия, обеспечивающая существование северных народов, ими из картины жизнедеятельности выброшена. Ты сам подумай, сколько просуществует в современном мире племя рыбаков и охотников, у которых в руках ничего опаснее ножа, выточенного из кости нет, а вокруг них сплошь оружие массового поражения, танковые батареи, эскадроны истребителей, авианосцы и баллистические ракеты? Да таких любителей природы сметут с лица земли в два счета. Если элементарно хочешь выжить, ты должен искать и извлекать нефть с газом, так же, как ищешь еду и воду. По-моему, тут все очень просто, даже выбора нет. Хочешь жить – извлекай полезные ископаемые, собрался помирать – иди в лес, сруби шалашик и питайся корешками да ягодками, пока не замерзнешь в одну из студеных зимних ночей.
– Хм… Ну, так-то ты прав, получается. Я что-то только не знаю, нормально ли выкачивать ограниченные ресурсы, как там это слово называется, забыл. Ну, в общем, не плохо ли то, что мы сейчас расходуем нефть, а нашим детям может не достаться уже? Они будут нас проклинать за то, что мы все израсходовали.
– Невозобновляемые ресурсы это называется.
– А! Да! Точно, невозобновляемые, на языке уже вертелось, только вспомнить все никак не мог.
– Ну, так вот, Вовчик, – стал отвечать я на поставленный вопрос, – я вижу два варианта: либо твои правнуки в каком-то неопределенном будущем когда-нибудь тебя вспомнят, либо ты можешь гордо помирать на всем этом богатстве, сохранив его для детей других племен и народов. Нефть и газ – это наше конкурентное преимущество, и совершенно глупо им не пользоваться.
– Да, но что если они кончатся? Что тогда?
– То, что через пять лет кончится вся нефть и газ, в разных газетах печатают уже лет пятьдесят, а они все не заканчиваются. Почему? Да потому, что надо знать, как прогнозы составляют. Берут, сколько нефти мы уже нашли, и делят на скорость, с которой мы ее выкачиваем и потребляем, а за то время, что мы последние капли черного золота из-под земли выкачиваем, человечество еще столько же этого добра находит. Да ты еще учти, что технологии постоянно совершенствуются и позволяют извлекать запасы, которые в момент составления всяких там прогнозов вообще не учитывались из-за того, что считались невозможными для извлечения. У нас на планете углеводородов еще столько, что дай бог человечеству дожить до того дня, когда они иссякнут, и не уничтожить самих себя в войнах или от выведенного в какой-нибудь секретной лаборатории бактериального оружия. К тому же технологии извлечения энергии из возобновляемых ресурсов постоянно совершенствуются и к гипотетически возможному в отдаленном будущем моменту условного иссякания нефти и газа достигнут приемлемого уровня, и человечество просто совершит логичный шаг к новым видам ресурсов. Но сейчас мы к этому не готовы.
