Виктор тоскливо посмотрел на Славу:
– Откуда ж у меня деньги…
– А это что? – Менеджер указал руками за траву возле ног Виктора.
Тот опустил глаза и увидел доллары, разбросанные в большом количестве в радиусе метра от него. Виктор тут же подумал, что их тоже не было, когда он шел сюда. Он набрал в карманы побольше бумажек, и Слава позвал его за собой.
В баре они сели за столик, и Слава спросил:
– Вам прочитать обзорную лекцию или у вас есть конкретные вопросы?
– Я ничего не понимаю, – зажмурился Виктор. – Если я умер и это рай, то почему здесь все… так стандартно. Я не знаю, как объяснить. Я умер, да?
– Да, вы мертвы.
– Почему здесь все так пошловато, банально, вы можете объяснить? Почему этот рай построен по стандартным обывательским эскизам? Это мои детские представления о том, каким должен быть рай. Сад, лазурный берег… Мои образы вперемешку с чужими. Эта голая девица… Куда я попал?
– Понимаете, Виктор. Вы могли бы уже догадаться, что никакой посмертной жизни нет, нет настоящего «рая», нет конкретного «ада», а есть только то, что вы представляли себе при жизни. Объем, качество и степень детализации этих фантазий у всех разные. Вы о загробной жизни, насколько я понимаю, думали не очень много, в основном в детстве. Ваши образы сейчас воплотились, плюс вы видите небольшую примесь фантазий тех, кто был вам близок при жизни. Девица, с которой вы познакомились сегодня, это настойчивая, страстная фантазия вашего отца. К вашим пальмам добавлены березы вашей матери. Ну и так далее. Мне кажется, все очень просто. Вы поймете.
– А другие где? Те, кто верил в так называемый ад?
– Те, кого вы видели сегодня на пляже, и стюардесса из вашего самолета – это все, кто здесь есть. Это люди, чьи представления о «рае» приблизительно совпали. Остальные находятся в тех местах, которые они придумали себе при жизни. Причем есть места, отличающиеся от нашего совсем чуть-чуть. Например, те же сад и пляж, только люди все время ходят взявшись за руки, парами-тройками, и расцепиться никак нельзя. Они постоянно дерутся свободными руками, кричат друг на друга, царапаются и кусаются – сиамские близнецы ненавидят друг друга. Это у них вечная любовь. Кто-то попадает в компанию «Адама» и «Евы», постоянно едят разрешенные фрукты, смеются, радуются закатам и рассветам, радуются каждой букашке, заставляют играть с ними в прятки, догонялки и лапту, все время пристают со своими восторгами, это быстро надоедает… В общем, вам еще повезло. У нас нормальный такой курорт.
– Ад? Сковорода, черти, все дела?
– Естественно, есть и такое. У вас еще не самая тривиальная фантазия. Кто-то попадает на облако, где с ними разговаривает большой мужчина в белом халате, с картонной бородой и сверкающими глазами. Мы его называем Лектор. Он говорит своим гостям о добре, там, о долге, о любви к ближнему. И это продолжается вечно, и уйти никуда нельзя – он сразу же достает из рукава картонную молнию и угрожает. Да и куда вы уйдете с этого облака? Но это самый примитив, туда попадают обычно всякие неграмотные бабушки, старухи богомолки, религиозные фанатики, сектанты, очень маленькие дети, умственно отсталые. А если вы высоты боитесь? На облаке-то, представьте! – Слава рассмеялся и выпил вина. – Но кому-то нравится. Солнце постоянно светит, простор, небо голубое, самолеты летают.
Слава замолчал. Посидели минуту, послушали доносящуюся из танцевального зала музыку. Это была очень странная смесь из диско, латино и trance, причем этот коктейль звучал на фоне хоровых вставок на латыни и органных сэмплов. Закончился один трек, другой начался с густого баса, спевшего что-то протяжное, православное, с обилием полных «о», после чего композиция сорвалась в холодное упругое техно.
