— Насть, — когда коллеги вышли из зума, — как там твои дела с квартирой? Выставила на продажу?
Она решила продать старую квартиру в панельке в Митино и взять ипотеку в элитном жилом комплексе.
— Да, продаю. Знаешь, легче блин квартиру самой купить, чем мужика нормального найти. Капец.
— Ага, конечно, — со смешком поддержала.
— Повезло тебе, Лин. Урвала классного мужика. Успела.
— Повезло… — проговорила, мысленно отгоняя дурное предчувствие. Оно у меня каждый день появлялось, к вечеру примерно. После той ночи, когда мы решили открыть наш брак.
— Знаешь, надо было и мне замуж выходить сразу. Звали же! А теперь, прикинь, я слишком независима и успешна! Мужиков это отпугивает, видите ли!
— Так ты вроде на такого же успешного охотилась? И как тебе ДС? — мы придумали шифр, чтобы обсуждать нашего директора без страха быть подслушанными.
— Никак, — просто и ясно. — Он реально слишком строгий. Вроде молодой. Ему тридцать четыре всего, а характер… — Настя закатила глаза.
— Может, ему не дают? — предположила я.
— Такому красавчику и не дают?! Я б дала!
— Наверное, у Данилки крохотный член, — пошутила и бросила взгляд в уголок монитора. Черт! Мы что не одни в чате?!
Даниил Сергеевич не вышел из конференции, а только отключил изображение и свернул окно. Блин!
Я захлопнула крышку ноутбука и схватила телефон: сообщение Насте настрочила. А вдруг он слушал?! Не, ну мы же имен не называли. Вот если бы я сказала: у Даниила Сергеевича Громова маленький член, тогда да, можно предъявить: от клеветы до оскорбления личности и достоинства.
Телефон мигнул сообщением. Я вошла в рабочий директорский чат. Послание мне.
Громов: Алина Юрьевна, не могу дозвониться до вас по teams…
Я: Даниил Сергеевич, я что-то вообще разболелась, но в понедельник буду в офисе.
Не придумала ничего лучше, как вести беседу в общем чате. За выходные забудет. Точно забудет.
Громов: Хорошо. В понедельник у нас будет очень длинный разговор.
Я: Может разделим на несколько маленьких?
И смайлик добавила. Кажется, он реально услышал, ну или совпало так.
Громов: Выздоравливайте.
Я: Спасибо.
Схватив телефон, пошла на кухню: нужно придумать, чем мужа накормить. В морозилке нашла пачку вонголе. Поставила воду для спагетти, на сковороду ливанула оливкового масла, порубила чеснок, томаты черри ошпарила кипятком и бросила туда же к моллюскам.
— Привет, — ответила на звонок.
— Лин, хочу тебя…
Меня окатило леденящим огнем. Да, это был оксюморон, но именно так я себя ощущала. Мне было одновременно и холодно, и жарко. Меня разрывало от противоречивых ощущений. Мне нравилось держать в руках пламя, но я очень боялась обжечься. К чему нас приведет этот эксперимент? Да, вседозволенность пьянила, но никто не отменял похмелье. У нас не было гарантий, что больно не будет. Или нужно расслабиться и жить эмоциями, которые здесь и сейчас? Арс, кажется, именно так и сделал. Наша сексуальная жизнь действительно стала острее: на нерве, и с каждым днем этот нерв натягивался, с болью и диким наслаждением препарируя мою душу. Когда мы с мужем разъезжались, выходили из нашего дома, тесного и уютного мирка, созданного только для нас, где мы главные, а мнение общества, осуждение, требование подчиняться устоям, совершенно не имели значение, мне становилось страшно. Я каждый день боялась увидеть на нем следы его права налево. Мы установили правила, так, на всякий случай (я себя убеждала), что в нашем доме не будет ничего, что унизит меня или его как главного человека в жизни. И тем не менее я отчего-то была уверена, что увижу мужа и сразу пойму, если «это» произойдет. Нашим свободным отношениям уже месяц, но я чувствовала, что Арс на тысячу процентов мой. Возможно, нам обоим, чтобы принадлежать друг другу до последнего вздоха, нужна была именно эта самая свобода.
