Оба мужчины подались вперед, но не успели сделать и шага, как рыжая кицунэ неестественно высоко подпрыгнула, раскрыв глаза, и, оттолкнувшись задними лапами, бросилась в их сторону. Тело, покрытое рыжим мехом стремительно увеличилось, вокруг него словно стали разворачиваться светящиеся ленты, что стягивали хрупкую фигурку девочки, на вид которой было не больше шести лет.
Амон Янар стал тем, кто извернулся и первым поймал ребенка, тотчас прильнувшему к нему, как к самому дорогому на свете существу. Человеческое на вид тело было совершенно настоящим, и он бы никогда не поверил, что это его лиса. Но вот теплый нос привычно скользит по его шее, и он слышит жалобное:
– Спаси меня… Не отдавай никому. Вокруг опасно, так страшно. Прошу тебя, – голос прерывается всхлипом, а маленькие пальчики сжимают его широкие плечи еще сильнее, впиваясь крохотными коготочками. – Не предавай меня…
Мужчина чувствует, как задеревенело его тело, а глаза готовы выпасть, так широко он их распахнул от столь неожиданного поворота. Он ожидал всякое от той, что так близко подобралась к нему, но точно не ожидал, что будет держать на руках дитя. Перепуганное и дрожащее, слабое и совершенно человеческое на вид…
Немного развернувшись, он оценил произведенный и на Фэйта эффект. Его друга болезненно потряхивало, а по лицу гуляли желваки. Кулаки были сжаты так крепко, что казалось, будто внутри Советника происходит настоящая борьба, не на жизнь, а на смерть. Ох, что же творится в нашем и без того неспокойном королевстве… Что с тобой, Фэйт?
– В нашем дворце больше никогда не появится собак, – решительно произнес Амон, решившийся погладить ребенка по волосам. Они оказались гладкими, густыми и, вопреки всему, совершенно черными, свободно струясь по ее спине. – Обещаю.
Тельце в его руках так и осталось укрыто какими-то лентами, напоминающими на ощупь самый дорогой шелк. И он был несказанно этому сейчас рад.
О, крылатые боги, как он все это объяснит придворным?
О том, чтобы отправить девочку куда-то подальше из дворца, у него не возникло ни единой мысли.
“Моя”.
Потому что его сердце отдавало теплом и с жадностью принимало каждую ласку от той, кого люди называли “кицунэ”, теперь у него не было сомнений в том, кто же поселился во дворце подле монарха.
– Как тебя зовут? – раздалось хриплое от Фэйта, что так и не сдвинулся с места.
Раскрывшая свою тайну, пусть невольно, лиса снова распахнула глаза и обернулась к Советнику.
И снова он читал в ее черном, как ночь, взгляде несоответствующую возрасту мудрость. Порой она пугала что-то внутри него, но эти эмоции отходили на второй план, не смея тягаться с всепоглощающим желанием защищать и быть рядом.
По ее губам вдруг скользнула игривая улыбка, а слезы на глазах почти высохли. Маленькая головка склонилась к оголенному плечику.
– Меня зовут… Руна, – так многозначительно произнесла она, с такой странной интонацией, что все мысли, до того пробегающие в голове Анкора, споткнулись и рассыпались на миллионы осколков. – С днем рождения, драгоценный Фэйт.
– Руна… – медленно и очень тихо повторил он.
4. Глава 3. Дети – цветы жизни? Только если они не твои, и у них нет рыжего хвоста!
– Ах, Руна, прекрати шалить! Девушке твоего статуса не пристало таскать печенья с кухни, – вытирая перепачканные в муке руки о фартук, снова запричитала Неста.
Но не было в голосе кухарки истинного упрека. Пожилая женщина только радовалась в глубине души, что в огромном дворце правителя появилось веселое, пусть и необычное дитя. Хоть и баловали его без меры. Но что взять с монарха и его Советника? Разве будешь им рассказывать, как “надо”. На это женщина не решилась бы ни в жизни.
