В какой-то момент ей показалось, что воин вполне заслуживает хорошего отношения, он не набрасывается сразу, как голодное животное, а хочет немного расположить к себе.
«На его фоне я выгляжу просто распутной девкой!»
Марине стало неимоверно стыдно и захотелось вежливо извиниться, только вот отпустит ли сентиментальный медведь в свою келью. Может, попытаться?
— Если вы планировали просто отдохнуть, господин, я лучше пойду, не хочу вам навязываться… возможно, вы устали с дороги.
— Куда собралась? Тебе велели зайти еще к кому-то? - теперь в голосе Дагмара послышалась явная злость.
— Ну уж нет! Ни к кому я больше входить не намерена! Хватит с меня приключений, - Марина попыталась спрыгнуть с постели, желая схватить сорочку, закутаться в плащ и уйти.
«Позор! Явилась к израненному вояке и разлеглась как последняя… прости Господи. Вот же дурища! Нет, никогда я больше не сотворю подобную глупость! Пусть все идет само собой...»
Однако ей даже не удалось покинуть просторную лежанку. Дагмар поймал на лету и прижал к своей груди.
— С чего ты взяла, что я устал, красавица? Я лишь хотел убедиться, что не слишком тебя пугаю. Я никогда не беру женщин силой и всегда щедро вознаграждаю за ласки. Ты же хочешь получить деньги, верно?
Такого стыда Марина не испытывал за всю свою жизнь, - она никак не могла вырваться из железных объятий соседа, не могла удрать, как бы ей этого ни хотелось.
— Ну же, обними меня, милая!
И на этот раз, послушавшись его мягкого голоса, Марина с гулко бьющимся сердцем несмело обвила здоровенную шею, прильнув напряжеными сосочками к широкой груди воителя, коснулась виском небритой щеки.
В ответ она услышала глубокий протяжный вздох и замерла. Дагмар медленно погладил большими грубыми ладонями ее нежную спину и проворчал добродушно:
— Какая ты гладенькая, славная… и пахнешь хорошо… я буду бережно с тобой обращаться, не бойся.
Почему-то его простые слова, сказанные хрипловатым сбивчивым шепотом, снова вызвали волну желания в теле Марины.
«И вовсе он не чурбан, даже может быть ласковым. Ах, как давно меня так горячо не обнимали… и такими сильными руками. Ах! Может, у меня за всю жизнь будет только одна ночь с настоящим мужчиной - страстным и в то же время заботливым. Потом буду вспоминать это приключение в холодной постели. И пусть только попробует еще начать разговоры - зацелую так, что имя свое забудет!»
Но Дагмар сам нашел ее теплые губы. Его поцелуй был настойчив, но не тороплив, некуда было спешить, впереди долгая ночь для двоих. Он явно растягивал удовольствие, удерживая в руках гибкое, желанное тело.
Теперь Марина уже сама поудобнее разместилась на его коленях, разведя ноги, и чувствуя как реагирует на ее откровенные движения его восставшая плоть.
Дагмар не спешил расстаться с ее ртом, он действовал с расстановкой - посасывал нижнюю губу, скользил по ней языком, затем переводил все внимание на верхнюю губу, слегка прикусывая ее, все больше и больше распаляя Марину, заставляя ее активнее елозить по его лишенной растительности груди, крепче к нему прижиматься.
И вот, наконец, почувствовав, что больше не в силах сдерживать свое пламя, Дагмар уложил «подарок» на постель навзничь и навис сверху, опираясь на ладони. Рыцарь жадно и быстро покрывал горячими поцелуями трепещущие плечи и груди, срывая с губ Марины невольные стоны нарастающего удовольствия. Она только прикрыла глаза, едва успевая отвечать на его умелые ласки.
