Неистребимый - страница 13

Стил Гилсвери едва заметно усмехнулся.

Все, собственно, началось с того, что шума он не любил, а трактир ему нравился больше других в Сияющем. У Билока было как-то особенно приятно посидеть и пораскинуть мозгами, размышляя над очередной проблемой. Поэтому, чтобы избавить себя от шума и суеты в любимом месте, он не пожалел времени, чтобы сконструировать парочку специфических заклинаний, постепенно создавших в заведении нужную атмосферу доброжелательства к ближнему. И ежедневные забияки, не знавшие иного вида разрядки, кроме раскалывания посуды и мебели о головы друг друга, испарились, точно их и не было. Кстати, народу Сияющего нововведение в очень скором времени пришлось по душе. Слухи всегда разлетаются быстро, а желающих «вкусить» уюта, не всегда доступного даже дома из-за сварливого характера жен-хааскинок, всегда предостаточно среди любых слоев населения. Поэтому женщины, кроме служанок, или «красных юбок», как называли их за форменную одежду, придуманную Билоком не без подачи Наместника, сюда не допускались. Мужчины должны хоть где-то отдыхать от своих жен. Соответственно доход трактира значительно вырос, а популярность Наместника среди простого народа взлетела до самой Сферы.

Гилсвери задумчиво скользнул взглядом по столикам, в продуманном беспорядке разбросанным по просторному залу. Землепашцы, ремесленники, торговцы, солдаты крепостной стражи и прочий разношерстный сброд… то бишь хаски, один из многих народов Внутреннего Круга мира Хабус, если соблюдать приличия, один из народов, коим ему довелось управлять. Кого только сюда не принесло в этот ненастный вечер – и все прекрасно уживались друг с другом… Досадно, что только в стенах этого трактира. Тот же солдат крепостной стражи, попадись ему где-нибудь вне «Весельчака» обыкновенный «грязный» землепашец, запросто вытрет о него ноги и скажет, что так и было… Да еще потребует возмещения ущерба, причиненного этой процедурой его сапогам. Правда, если до него, Гилсвери, дойдет жалоба пострадавшего, стражнику может и не поздоровиться, но кто из вояк не любит риска? Хоть какое-то развлечение, кроме выпивки, женщин и службы…

Мысли мага наконец нехотя вернулись к тому, из-за чего он сегодня сюда заявился, из-за чего ему захотелось немного расслабиться. Особый посыл, воспринятый магическим чутьем Наместника, как обычно, был крайне неприятен. Заныл, словно больной зуб, правый висок, боль отравленной стрелой пробороздила череп, подкралась было к глазам, но была перехвачена и после нескольких мгновений неприятного зуда, сопровождавшего ток избыточной нервной энергии, рассеяна. Гилсвери прекрасно знал, что означает этот посыл. И пребывал, мягко говоря, в паршивом настроении.

По договору с дал-роктами, с этими Светом проклятыми Вестниками Тьмы, в данную декаду полная власть над Алтарем Зверя всецело принадлежала им. И, соответственно, все засферники, что могли появиться в это время на Алтаре, являлись собственностью Вестников. И надо же такому случиться, что после четырнадцати лет ожидания засферник попал именно к дал-роктам. С этими чужаками и так вечная проблема – очень уж они редкие гости во Внутреннем Круге. Чрезвычайно редкие. И новый чужак, к величайшей досаде мага, достался не ему. Быть засфернику у дал-роктов обыкновенным рабом, если не прикончат сразу, а мог бы послужить великому делу…

Краем глаза Гилсвери заметил появление двух из своих «неистребимых»: сотницу Онни Бельт, командира его личной охранной дружины, надобности в которой маг никогда не видел, но каковая полагалась ему по статусу, и ее заместителя, рослого и широкоплечего подсотника Лекса Хитрована. Последний, откинув капюшон воинского плаща, сразу притормозил около стойки, чтобы пропустить бокал чего-нибудь крепкого. Губы Гилсвери еле заметно дрогнули в добродушной усмешке – Лекс, как обычно, выглядел по последней моде. Короткая стриженая бородка, тонкая нитка усов по краю верхней губы, пламенно-рыжая шевелюра, собранная в хвост чуть ниже затылка, светло-зеленый ксомох, отливающий на груди медью круглых блях, завивающихся в плотную чешуйчатую спираль. Шерстяной плащ-накидка светло-серого цвета с большим капюшоном на плечах и спине был прошит широкими полосами из кожи рогача. Высокие, почти до колен, облегающие сапоги из шкуры вилсига, сшитые в четыре шва, отдавали насыщенным пурпуром, к задникам крепились шпоры с вертящейся головкой в форме круглых зубчаток.