Неизвестный со станции Титлин - страница 21

Верчеенко посмотрел на посапывающую на его плече женщину. Она выглядела умиротворенно, спала на койке Корвина, который в последнее время не слишком-то часто навещал свою кровать.

Он снова уткнулся в потолок.

Корвин.

Они познакомились еще в университете. Верчеенко был доцентом технических наук, а Корвин… Корвин был молодым гением. В его голове постоянно рождались какие-то идеи. Эти идеи надо было направлять в нужное русло, он этим и занялся. Курировал одаренного студента, хотел помочь, усовершенствовать его талант, когда в один прекрасный момент понял, что его протеже обогнал его на повороте. Разница в возрасте была чуть больше десяти лет, но подающий надежды студент перескочил тот уровень, на котором находился его наставник, и умчался вдаль. Корвину все всегда доставалось легко. То, что у Верчеенко занимало огромное количество времени и усилий, он пролетал, не останавливаясь. Это был повод для гордости и зависти.

На веку у Верчеенко было огромное количество проектов. И этот далеко не центральный. Да он вообще был против этого проекта и всячески стремился его покинуть, но почему-то его до сих пор беспокоил и не давал уснуть тот факт, что чертов тумблер щелкнул не его палец…

34.

Акайо Инитаро мирно покачивался в кресле качалке у себя в комнате.

Прошедший день можно было назвать как победой, так и поражением. Проект был закрыт, вероятнее всего, но он работал, и, что немаловажно, демонстрация тоже была произведена. А сигнал отправлен в космос.

Его мало волновала финансовая часть или собственная нажива. Он хотел стать предвестником будущего, человеком, который приведет цивилизацию в новую эру. Это было намного важнее.

Геджани думал, что он назвал проект «Прикосновением», потому что хотел прикоснуться к неизведанному. Но он ошибался. Акайо не хотел прикоснуться к будущему, стать его частью, он хотел прикоснуться к истории, слившись с ней в одно целое. Будущее наступает с каждой секундой, оно важно. Но куда важнее прошлое. Он не хотел стать забытым. Многие его считали сумасшедшим, но многие провидцем. Акайо сам порой задумывался, а так ли далеки друг от друга эти две стези?

С этими мыслями он постепенно погружался в сон. В кресле-качалке. В одежде. Так и не приняв душ.

35.

Александр Корвин сидел на полу в мастерской, облокотившись спиной о стенку. Его окружали станки и роботы. Последние полгода он буквально жил в этом длинном высоком зале под шум работающих автоматизированных линий, электрического треска, и надрывающихся системных кулеров. Небольшой диванчик на входе в мастерскую заменил ему койку в собственной комнате. Он был слишком погружен в работу последние полгода. Так что проще было перенести дом на работу, чем сделать обратное. Зачастую с ним оставался Хартли, но сегодня шотландец решил спать в своих апартаментах.      Корвина это, в общем, не слишком расстроило. Он входил в число тех людей, которые высоко ценят уединение. Оно способствовало мыслительному процессу, никто не отвлекал ни своими речами, ни громкими мыслями, ни просто надоедливым присутствием.

Почему он сидел на полу в мастерской вместо того, чтобы довольствоваться положенной и давно обещанной порцией сна? Ну, в его комнате Верчеенко, а он последнее время невероятно громок и склочен, к тому же он, наверняка, не один. Корвин не был уверен, но по станции ходили слухи, а слухи в таком тесном замкнутом пространстве сродни истине. Да, и его как-то не волновало взаимное пользование друг другом его коллег. Его не волновало даже то, что таким образом Верчеенко лишал его спального места. Диван был удобнее, приятнее и безлюдней. Только он и машины. Идеальный баланс гармонии.