Некоторые вопросы загробной жизни. Часть первая - страница 18

– Но тебя я потрогать не могу…

– Всё потому, что я не вещь или предмет, а энергетическая субстанция в чистом виде.

Лика остановилась и повернулась ко мне. Я едва не наскочил на её оболочку.

– Смотри, – сказала она, проводя рукой по моему лицу. – Проскальзываешь, будто нет вовсе…

Я потрогал себя за нос, потрепал волосы и, уставившись на Лику, произнёс:

– Тогда почему я ощущаю своё тело? Я ведь тоже субстанция!

– Тебе это кажется. Забыл, что профессор сказал? Фантазия.

– А у меня тоже фантазия? – спросил Кравчук, хлопая себя по пузу.

Лика тяжело вздохнула.

– И у тебя фантазия, – выдавила она. – У нас у всех фантазия… И вообще, хватит дурацкие вопросы задавать. Лощинскому их задавайте, он всё знает…

– Хорошо, хорошо, – успокаивающе выговорил Фёдор. – Пойдёмте уже в супермаркет. Вчера обещали завезти наборы для начинающего усопшего. Говорят, там даже компас предусмотрен для определения кратчайшего пути на «базу».

Мы направились к магазину.

– Скажешь тоже – компас. Картонка с бумажной стрелкой и шкалой с надписью: «Вокзал».

– У некоторых жмуриков и его нету. Блуждают, бедолаги, по улицам, домам и квартирам, людей пугают.

– Точно, – кивнула Лика. – Я знаю одного такого. Пинг-понг очень любил, целыми днями шариком стучал во дворе. Один раз укатился шарик на дорогу, парень за ним, а там машина… Сбила парнишку. Так он до сих пор по двору бродит, теннисный шарик ищет. Мертвяки ему даже прозвище дали – Дворовый, по образцу Домового.

– А я слышал, его Шарикоподшипниковым обзывают, потому как в той машине запчасти везли для автосервиса.

– Не неси чепуху, Фёдор!

– Нет, правда…

– У меня тоже про теннисный шарик история имеется, – вдруг вспомнил я. – С магическим уклоном.

– Любопытно… Только в потустороннем мире магией никого не удивишь.

– Это ещё почему?

– Потому что у нас и так всё сверхъестественно, а в мире живых магии не существует…

Я с интересом посмотрел на девушку.

– Так профессор говорит, – уточнила она.

– Ах да, профессор, – усмехнулся я. – Ну разумеется… Он ведь у вас эрудит. Специалист во всех областях…

– С чего ты взял?

– Ну как же… Филолог, размышляющий об энергии в масштабе Вселенной… Такого персонажа ещё поискать надо.

Кравчук неожиданно рассмеялся.

– Зря вы так, – Лика обиженно надула губки. – У него и другие теории есть.

– Не сомневаюсь.

– Да что вы понимаете! Профессор хороший. Если б не эта история, жил бы до ста лет!

– Какая история? – поинтересовался я.

– Любовная…

– Да он немолодой вроде…

– «Любви все возрасты покорны», – процитировала Лика известного поэта.

– Что за история? Расскажи.

– Во-во. И мне интересно, – с энтузиазмом произнёс Кравчук.

– Да рассказывать особенно нечего. После двух инфарктов Лощинский долго лечился в санатории, а потом вернулся к своим студентам. Чтобы сильно не загружать профессора, декан факультета дал ему две группы из вновь поступивших. Среди них и была она, любовь всей его жизни. Надо сказать, Андрей Борисович – вдовец, много сил отдавал научной деятельности, поэтому на личную жизнь времени не хватало. Лекции читал с вдохновением, иногда забывая про время и задерживая ребят на перерыв, но студенты не обижались и слушали его до конца. После одной из таких лекций к нему подошла студентка и попросила помочь с рефератом. Так они познакомились. Ровно через год в институте произошёл громкий скандал. В соцсетях какой-то умник выложил фотографии профессора и этой студентки, отдыхающих в Турции на одном из известных курортов. Фотографии, естественно, носили эротический характер. Как потом выяснилось, в отеле, где они проживали, отдыхали студенты с параллельного потока. Они-то их и засняли ради прикола. Лощинского, конечно, тут же вызвали на ковёр и попросили, так сказать, с вещами на выход. Он очень сильно переживал потерю работы, не из-за денег, нет. Просто это было делом всей его жизни, и частичка этой жизни угасла в нём внезапно и окончательно. Студентка перевелась в другой институт на заочное отделение, нашла работу. Только она поддерживала Андрея Борисовича в это тяжёлое время, часто оставаясь в его холостяцкой квартире и ухаживая за ним как за маленьким ребёнком, – здоровье Лощинского заметно пошатнулось. Однажды, лёжа в кровати с холодным компрессом на голове, он попросил её об одной интимной услуге… Когда всё закончилось, профессор был уже мёртв, но в его открытых уставших глазах застыли счастье и удовлетворение – жизнь была прожита не зря…