Когда в коридоре наконец стало тихо, я избавилась от испорченного молока, а заодно и от пирога.
Быстро собралась и выскользнула на улицу. Несмотря на пустой желудок, чувствовала я себя просто чудесно.
***
Время до обеда тянулось бесконечно долго, и я не знала, чем себя занять. Просто не могла найти себе места.
Ремонт в кабинете был закончен, и все, что оставалось, — ждать, когда все высохнет, чтобы вернуть мебель на ее законное место. Можно было бы отправиться на прикладбищенский склад и немного попортить кровь Феррети, но я была не в форме. Меня разрывало от нетерпения и волнения. Сегодняшний день должен был стать тем самым, когда все тайное станет явным, преступники получат по заслугам, и если Ашер после этого внезапно не обретет покой в посмертии, то через несколько недель, когда профессор Гортам будет здесь… если его заинтересует мое письмо и ректор позволит ему отлучиться из академии в самый разгар семестра… моя жизнь станет еще чуточку интереснее.
Мысль о том, что Ашер все же может оказаться обычным, пусть и упрямым умертвием и что держит его на земле исключительно желание раскрыть правду своей смерти, отдалась легкой тоской. Если это так, то совсем скоро некому будет ждать меня на кладбище. Мы не были друзьями, но рядом с Ашером мне было куда спокойнее, чем с любым другим человеком.
Возможно, причиной этого была его исключительная мертвость. С живыми отношения у меня как-то не складывались.
Дождаться начала обеденного перерыва я не смогла. За десять минут до того, как часы должны были отбить полдень, я неуклюже сбежала с обледенелых ступеней здания главной канцелярии и, придерживая на груди отвороты пальто, побежала в управление городской стражи, располагавшееся на другой стороне площади.
Ворвалась внутрь и сразу бросилась к дежурному, желая поскорее узнать, где можно найти дознавателя, который допрашивал моих жертв…
В пустом пока вестибюле дробным эхом отдавались мои быстрые шаги. Стражник за конторкой вытянул шею, заметил меня, наши взгляды встретились, и я видела, как стремительно округляются его глаза, а брови ползут вверх. И видела, как он непроизвольно дернулся, желая, кажется, сбежать, будто на него неслась не встрепанная девица в безразмерном пальто, а самый настоящий вестник смерти. Дежурный вовремя вспомнил о своих обязанностях и остался на месте.
Он выслушал меня и растерянно признался:
— Так ведь… их вам отправили. Они утром в камере повесились.
— Мне отправили? — переспросила я, совсем ничего не понимая. Как они могли самоубиться? Зачем?
Какие тайны они могли хранить, если смерть показалась им предпочтительнее беседы с дознавателем? Может, это они убили Ашера? Что вообще творится в этом безумном городе?
— Ну так, — дежурный, совсем еще молодой парень, ссутулился под моим взглядом. Пока я строила теории, он успел струхнуть, решив, что пришлая некромантка на него за что-то злится, — насильственная ведь смерть. Подняться могут. Потому их в морг прикладбищенский отправили, чтобы вы их усмирили. И похоронили… Простите, пожалуйста.
Я прикрыла глаза и выдохнула. Это всегда раздражало, но сейчас особенно сильно. До чего же я страшная, если меня даже стражник боится?
— Я не злюсь, у меня просто лицо такое, понятно?
Он энергично закивал и на всякий случай еще раз извинился.
Я была уверена, что расслышала вздох облегчения, когда, попрощавшись, направилась на выход.
