Главный жандарм достал из папки кипу бумаг и выложил их перед Огородниковым.
– Итак, вам вменяют убийство некоего Ляхова, – заключил тот, когда закончил изучать документы. – Что можете сказать по этому поводу?
– Я никого не убивал, – просто ответил я, не вдаваясь в подробности.
Начальник запыхтел. Наверное, будь мы сейчас наедине, он бы огрел меня дубинкой.
– Не припомню, чтобы хоть кто-то сам признавал свою вину, – буркнул он.
Огородников переглянулся с человеком в сером плаще и снова взял документы в руки.
– Если бы сейчас передо мной сидел какой-нибудь кочегар или там пекарь, я бы попросил его выйти и объяснил вам всё на пальцах, – издалека начал он, обращаясь к жандарму, – но передо мной граф. Не барон. Граф! Это не тот человек, которого можно просто так бросить в камеру и не поиметь от этого никаких последствий. За ним стоят люди. Вы понимаете, о чём я?
Полагаю, что между начальниками двух этих структур очень натянутые отношения, и скорее всего, на почве кланового соперничества.
– Ориентировка пришла вечером. С новосибирско…
– Какое отношение это имеет к моему вопросу? – перебил Огородников. – Законы Новосибирского княжества здесь не действуют.
– Преступление совершено на территории Бастиона-11. Кроме этого, существует договорённость о выдаче преступников.
– А где вы здесь увидели преступника? – Огородников осмотрел присутствующих. – Может быть, это я? Никаких явных улик, только одни предположения. Вы хоть ознакомились с подробностями ориентировки?
Начальник жандармерии увёл взгляд в сторону.
– Не успел ещё.
– Ну вот. Здесь указано, что убитый и подозреваемый вместе покинули территорию учреждения. И что-то я не вижу приписки, что господин Пугачёв насильно выводил целого боевого ветерана двух войн капитана Ляхова. Или я не туда смотрю? – Огородников протянул документы начальнику жандармерии. – А то, что происходит за стенами Бастиона, не имеет отношения к вашему ведомству. Не так ли?
Тот нехотя кивнул.
– Ознакомьтесь тогда, а мы пойдём. Мне ещё нужно успеть подготовить доклад о нарушении правил задержания титулованных особ. Прошу вас, граф Пугачёв, нам пора. С вами хотят поговорить, если, конечно, у вас нет претензий к условиям содержания.
– Только пожелания, – с улыбкой ответил я. Смешно наблюдать, как начальник жандармерии из грозного дяди превращается в нашкодившего мальчишку. – Моим сокамерникам вдруг стало плохо, и если бы не я, неизвестно, чем всё это закончилось.
– Вы о том запахе? – спросил мужчина в сером плаще.
– О нём самом, – кивнул я и посмотрел на моргающую лампочку. – Ещё проблемы со светом. Мне полночи пришлось сидеть в темноте. Полагаю, в таком заведении следует относиться к безопасности с большей ответственностью. Мало ли. Думаю, вам это под силу.
Начальник жандармерии стал красным, как рак, и яростно заскрежетал зубами.
– А в остальном, очень даже милое заведение. Особенно мне понравился контингент. Парни так старательно поддерживали меня, что выбились из сил, – резюмировал я и поднялся из-за стола. – Кстати, где мои личные вещи и деньги?
– Сейчас принесут… ваша светлость, – выдавил главный жандарм.
Перед тем, как выйти из комнаты в сопровождении заместителя прокурора и человека в сером плаще, я не стал себе отказывать в удовольствии наградить господина жандарма своей коронной улыбкой.
– Ну что ж, молодой человек, вам очень повезло, что у вас такие покровители. В другом случае, я бы не прервал свой сон и не приехал так скоро, – сказал Огородников, когда мы оказались на улице.
