– А с вами, Пётр, надо держать ухо востро!
– Несомненно, – признал я. – Впрочем, не только со мной. Уж извините за банальность, люди бывают разные.
– Учту, – пообещала Ника, отодвинула от себя вазочку и вздохнула. После сказала: – Вика поссорилась с мачехой, даже не знаю из-за чего на этот раз, вот и решила ей насолить. Когда Ольга узнает…
– Ольга – это ваша мачеха? – уточнил я.
– Да, – подтвердила барышня, и в голосе её не прозвучало ни малейшего намёка на теплоту. – Так вот, когда Ольга узнает о том, что Вика кого-то привела, то немедленно отправит секретаря отца выставить незваного гостя. В этом случае точно не обойдётся без скандала, и появится повод нажаловаться папеньке.
– С секретарём отца у Вики отношения, надо понимать, тоже не ахти? – предположил я, напряжённо размышляя над услышанным.
– Терпеть его не может, – спокойно подтвердила Ника.
– Коварно, – хмыкнул я, полез во внутренний карман за бумажником, извлёк из него визитку и протянул собеседнице. – Возвращаю.
Ника приняла у меня картонный прямоугольник, миг помедлила, а потом спросила:
– Так вы не придёте?
Я покачал головой.
– Не могу этого гарантировать. А вдруг меня удостоят приглашением? Не хотелось бы расстраивать вашего папеньку отказом из-за сего опрометчивого обещания. Но если вам будет неприятен мой визит…
– Нет, – улыбнулась Ника, оценив шутку. – Вовсе нет.
Её определённо насмешила самоуверенность какого-то там секретаря дисциплинарного комитета студсовета, но я не обиделся и предложил:
– Ещё мороженого? Или чаю?
– Нет, спасибо, – отказалась барышня и достала кошелёк.
– Я заплачу по счёту.
– Не нужно. Всегда плачу за себя сама.
Я поморщился.
– Ох уж мне эта эмансипация…
– Что-то имеете против?
– Вовсе нет. Просто не вижу смысла растрачивать принципы на копеечную ерунду.
– Большое начинается с малого! – отрезала Ника, отсчитывая нужную сумму.
Я заплатил за себя, помог барышне с шубкой и спросил:
– Так понимаю, вы учитесь в институте?
– Да, пришлось перевестись в РИИФС.
– На каком факультете, если не секрет?
Ника глянула в ответ с улыбкой, показалось даже, будто посоветует выяснить это самостоятельно, но нет, она сказала:
– На филологическом. Кафедра журналистики.
– Ах вот что! Тогда без эмансипации и в самом деле никак не обойтись.
Реакции на эту реплику не последовало, мы вышли на улицу, и я спросил:
– Вас проводить?
– Спасибо, не нужно, – отказалась Ника, и уж тут дело было отнюдь не в излишнем увлечении идеалами суфражизма.
Почти сразу загорелись фары стоявшего неподалёку от кафе легкового автомобиля, машина подъехала и остановилась, мне только и осталось, что распахнуть перед барышней заднюю дверцу.
– До свидания, Пётр, – сказала Ника на прощание и укатила домой.
А я глянул вслед и озадаченно поскрёб затылок.
Тут было о чём подумать. Например, о своих пещерных инстинктах. И о приоритетах. Ещё и о них.
На квартире Мишу Поповича я не застал. И это было удивительно, поскольку мы условились разобрать сегодняшним вечером несколько задач по физике. Ради этого я пропустил занятие по сверхйоге, здраво рассудив, что медитировать могу и дома, а без соседушки разобраться в научных премудростях точно не выйдет. И тут такое. Досадно.
Милена гремела посудой на кухне, я заглянул к ней и спросил:
– А Миша где?
– Да кто ж его знает? – раздражённо фыркнула в ответ барышня.
Я озадаченно хмыкнул.
– И не известно, когда придёт?
– Почему не известно? Под утро явится.
