Нелепая смерть. Загадочные и трагичные истории из практики патологоанатома - страница 11

Я думала о своей новой работе. Что меня больше всего поразило за две первые недели в морге – это царившая там строжайшая конфиденциальность. Я и по опыту прежней работы знала, насколько это важный момент, но в морге этому придавалось особое значение. Я и мои коллеги чувствовали своей священной обязанностью уважать мертвых и хранить их тайны. У мертвых ведь нет ничего, кроме достоинства. Поэтому кое-что из морга выносить не следует.

Еще я думала о Люке. За все время, что я трудилась в новой должности, он не выказал ни малейшего удивления по поводу моего решения. Я посвятила его во все тонкости своей новой работы и, если честно, ждала, что он хоть как-то отреагирует… Не знаю, посмотрит на меня так, как будто у меня выросла еще одна голова… Но нет – он всего лишь поддержал меня. Не стал задавать лишних вопросов, не изменил своего отношения ко мне… Кстати, Люк – инженер, и у него очень ответственная и напряженная работа. Мы вместе уже около года, и за это время я ни разу не видела его раздраженным по поводу каких-то неурядиц на службе. Единственное, что его бесило, – это автохамы. Люк обладал редкой способностью оставлять работу на работе и почти не касался этой темы в общении со мной.

По мере того как вечер подходил к концу, мои мысли все чаще стали возвращаться к мистеру Паттерсону. Нелегко было не только не думать, но и думать о том, что ждет меня утром в понедельник.

Даже если бы я не думала о мистере Паттерсоне все выходные, едва уловимый запах, донесшийся до меня, когда я с утра вошла в морг, живо вернул бы меня с небес на землю. Я еще не успела привыкнуть к трупному запаху, но порой к нам привозили тела, уже начавшие разлагаться, так что совсем уж незнакомым он не был.

Пахло едва-едва, однако этот дух был настолько специфическим, что не походил ни на один из известных на земле запахов, и сколь бы часто вы его ни обоняли, привыкнуть к нему невозможно. Выругавшись про себя, я быстро прошла в кабинет. Клайв и Грэм уже были на месте. Двери они закрыли, надеясь избавиться от миазмов мистера Паттерсона. Грэм заварил мне растворимый кофе, и мы обсудили предстоящую работу. Клайв так и не придумал, как переместить тело на стол. Впрочем, атмосфера царила такая, что думать в принципе было трудно.

Время едва тащилось – обычная бумажная рутина, уборка и разборка. Запрос на вскрытие до сих пор не поступил. О чем, черт побери, думает Невилл? Он обещал отправить его сразу, как только сможет, и, поскольку офис коронера работает дольше, чем морг, Клайв рассчитывал, включив с утра компьютер, увидеть запрос у себя в почте. Но не тут-то было. Тело мистера Паттерсона выглядело вполне прилично – немного зеленых разводов на животе и плечах, но никакой слизи и прочих неприятностей. В верхней части бедер, правда, появились язвы, но коллеги сказали, что это не проблема.

Наступил вторник. Клайв включил компьютер, но запроса на вскрытие так и не обнаружил. Звонить Невиллу смысла не было – все равно раньше девяти он не появится. В этот день нам нужно было провести вскрытие двух старушек – хоть какое-то развлечение, – но даже Эд Барберри, подпевающий Джону Денверу за работой, не мог не обращать внимания на усиливающееся амбре.

Все это время Клайв пытался придумать, как нам водрузить мистера Паттерсона на стол. Сделать это без специального оборудования, вручную, мы бы не смогли, а наш подъемник был рассчитан не более чем на 130 килограммов, так что оставалось только молиться, чтобы никто не пострадал. Клайва подобная перспектива отнюдь не вдохновляла, но, поскольку запрос на вскрытие так и не пришел, пришлось смириться.